«Это того стоило?» спросила тогда Триш.
Она вызвалась помочь Эдде с уборкой в классах, но бунт подруги не поддерживала.
«Конечно».
В голубых глазах Триш отразилось недоумение. От воспитанниц требовалось, чтобы они выглядели естественно. Нарушение правил казалось Триш безумством. Тогда. Спустя годы после этого случая она, как выяснилось, тайно вышла замуж, а это проступок посерьёзнее покраски волос.
Неужели Триш так сильно полюбила?
Эдда присела на холодные ступеньки, подняла глаза к фонтану сегодня он работал будто вполсилы. Журчание воды не успокаивало. Пасмурное небо давило на Эдду, ухмылялось: «Думаешь, ты действительно знаешь свою лучшую подругу? Да люди вообще ничего друг о друге не знают». Эдда вздохнула.
Триш кокетничала с мужчинами между делом, почти случайно. Романтические истории её не занимали. Бывало, она подшучивала над Моникой, которая наоборот слишком сильно интересовалась противоположным полом. Позже, когда Эдда рассказывала Триш о своих увлечениях и романах, та хмурилась.
Помнится, даже однажды отчитала Эдду: «Кажется, ты забыла, третий завет».
«Служительница Ордена должна отдать своё сердце и своё чрево Времени. Она больше не хозяйка себе, и это есть её гордость, процитировала тогда Эдда. Напомнить тебе, что я провалила уже две попытки сдать экзамен? Очевидно, служение Времени не для меня».
Эдда помнила, как Триш поджала губы и нахмурилась ещё сильнее:
«Только не делай вид, что не знаешь, кто такая служительница».
Кажется, они так и не договорили зазвенел колокол, возвещающий время ужина.
Его звон в голове Эдды был таким отчётливым, что она засомневалась может, наяву звучит. Прислушалась нет. Это только воспоминания, слишком ясные, болезненные.
Служительницей Ордена Времени в широком значении считалась любая девушка, поступившая на обучение в Эдленхалле, любая владелица дара, даже самого слабого. Правда, чтобы не запутаться, таких девушек, только проходящих обучение, называли воспитанницами. Говорили, что в жизни женщины из Ордена есть два определяющих момента. Первый испытание, выявлявшее их связь со Временем. Девочки проходили его в возрасте двенадцати-четырнадцати лет. Эдда помнила, как в её руку вложили маленькие песочные часы и велели достать из них песчинки. «Тебе достаточно просто пожелать и попросить помощи у Времени. Ты ведь видишь его нити, когда закрываешь глаза?» сказала пришедшая в их дом улыбающаяся женщина. Мама и папа остались за дверью как Эдда узнала потом, они были уверены в её провале: в их роду ни одна женщина не обладала связью. До Эдды.
Она вытянула песчинки из часов, разрушив их. «Грубовато, сказала экзаменаторша. Но связь есть. Это главное».
Так Эдда стала воспитанницей в голубом плаще с серебристыми песочными часами на спине каждый год
его меняли на новый такой же расцветки. Сейчас Эдда пыталась вспомнить себя, но видела только Триш.
«Только не делай вид, что не знаешь, кто такая служительница».
Результат экзамена последней попытки его сдать определял форму служения. Справившиеся становились истинными служительницами: в основном они пополняли четыре группы, на которые делился Орден. Им предлагался путь наставниц, жриц, воительниц или врачевательниц. Некоторые выбирали исследовательскую карьеру или занимали мирские посты последнее, впрочем, случалось редко. Одно оставалось неизменным для них: возможность укреплять свою связь со Временем и жертва, которую они за это приносили. Истинные служительницы лишались способности иметь детей. Эдда множество раз видела ритуал приобщения, проходивший после экзамена: как девушки в голубых одеждах выстраивались вокруг белого камня в зелёных прожилках, являвшегося символом Времени, и как он, нагреваясь, протягивал к каждой нить Триш рассказывала, что чувство, охватившее её в этот момент было невероятно, неописуемо приятным. Эдда поинтересовалась тогда, похожи ли ощущения на оргазм, и получила от подруги гневную отповедь.
Чистая, невинная Триш, которая оказалась замужней женщиной. Вот же нелепость. Воспоминания о светловолосой девочке с лицом-сердечком растаяли под давлением жестокой правды. Триш замужняя женщина.
Замужество Эдда снова споткнулась об это слово. Всем служительницам запрещалось иметь отношения с мужчинами, неодобренные Орденом. Для истинных служительниц брак и вовсе исключался. Говорили, что это сделано в интересах женщин («Мужчинам нужны наследники, объяснила как-то наставница Фейлоу. Если детей нет в браке, то мужчина начинает смотреть по сторонам, а его жена страдает. Такие переживания отвлекают от служения»). И всё же Триш, всегда следовавшая заветам Ордена, прошедшая ритуал, имевшая особую связь со Временем, решила нарушить один из основополагающих запретов. Как же трудно было уложить это в голове, осмыслить. Эдда бы с радостью сейчас поговорила с Моникой или с Майей. Пусть она не была так близка с ними, как с Триш, всё же беседа бы ей помогла. Наверное.
Так кто? Моника или Майя? Эдда представила их обеих: любящую поболтать, энергичную Монику и спокойную, неспособную злиться Майю. Эдда колебалась всего секунду. Ей нужна решительность. Нужно, чтобы её подстегнули, а не пожалели.