А я еще долго слушала, как Жнец бушует в своей каморке, передвигая мебель, лупя кулаками стены и регулярно роняя предметы.
Зачем он, спрашивается, остался, если вмешиваться не будет? Дождется, пока мне не надоест? Ох, долго же ему ждать придется. Кажется, я та еще мазохистка. Хотя не исключено, что Ноккави попросту подчинил меня своей воле.
Не сказать, чтобы у него ко мне было чисто потребительское отношение. Однако оно преобладало. Он использовал меня в качестве зарядного устройства, банального источника энергии. Фея-батарейка? Что ж, такое положение вещей меня устраивало. В конце концов, Ноккави пообещал, что полуночная летучая мышь навсегда исчезнет из моей жизни.
Наши с ним встречи сделались своеобразным ритуалом.
Каждый вечер он приходил, стоило мне только задремать. Проникал в спальню слитным гибким движением, порывисто заключал меня в объятия и произносил мое истинное имя. Я становилась тихой и покладистой, получала в затылок поцелуй-обезболивание. А затем лесной дух прокусывал шею своими зубами-иглами, мысли необратимо спутывались, и я погружалась в пучину экстаза.
Плавились свечи. За окнами, мотая ветви, ярился и завывал ветер. Жнец где-то в доме колошматил хозяйское имущество, отрабатывал удары на мягкой мебели и, возможно, рвал на себе волосы. Лесной дух бросил ему вызов. Лесного духа он одолеть не мог.
Нежность и предупредительность эти характерные черты Ноккави с каждым днём всё больше уступали место настойчивости и грубой силе. Он уже не был сдержан, как прежде. Он набрасывался на меня, почти не подавляя желания, исступленно царапая мою кожу когтями до кровавых ран. Он становился жаден и нетерпелив.
Однажды дух леса довел меня до обморока и лишь тогда очнулся от наваждения. Судя по всему, откачивали меня сутки, не меньше.
Едва открыв глаза, я поняла, что зря это делаю. Всё тело ныло. Казалось, ноют даже кости и кровеносные сосуды. Ссутулившись под гнётом тяжких дум, Ноккави сидел на табуретке возле кровати с таким покаянным, убитым видом, что мне его даже жалко стало.
Увидев, что я пришла в сознание, он подскочил, трясущейся рукой налил из графина в стакан какой-то жидкости, попутно эту жидкость расплёскивая. И протянул стакан мне.
Прими, полегчает.
Я осушила его в два счета. Да что там! Весь графин выхлебала. Сладкая родниковая вода. После нее и впрямь стало гораздо лучше.
Нам надо прекратить встречаться, сказал Ноккави с видом человека, обреченного на казнь. Я перестаю себя контролировать и могу нечаянно выпить тебя до смерти.
До смерти? Вот Жнец-то обрадуется!
Возвращайся домой, продолжал меж тем лесной дух. Не ходи в заповедный лес. Но прежде Прежде позволь показать, чего я сумел добиться благодаря твоей энергии.
Он проявил недюжинное терпение, дожидаясь, пока я приму ванну, поем и оденусь. Перед выходом он сказал, что нам надо расстаться как можно скорее, потому что для него я невозможно, губительно притягательна. Потому что он не в силах вынести моего присутствия ни днем больше.
По дороге к Роще Эквилири он кутался в холод и отстраненность, хотя я представляла, какая раскаленная магма бурлит у него внутри. Подошвы наших сапог скрипели на снегу, в проталинах темнела земля, надрывно каркали вороны. На ветках лещины, как слёзы, блестели капли застывшего дождя.
Роща, залитая медовым светом, уже проглядывала за обледенелыми черными стволами, когда я заметила нечто голубовато-прозрачное, парящее среди берез. По мере приближения призрачные сгустки обретали знакомые черты. Ноккави. Он создал своих двойников из эфира, наполняющего мировое пространство. Влил в них солнца, моря и неба. Связал их с деревьями и оставил созревать.
Когда они созреют, станут моими точными копиями, сказал лесной дух, проходя по зеленой травке в глубь березовых насаждений. Их разум соединится с моим, получит нужные команды, и духи разлетятся по всем меридианам, чтобы возродить Рощи Фей.
Он говорил сухо, лаконично, будто лекцию читал. И я не могла понять, что испытываю к нему. Он ведь пользовался мной, едва не убил, а теперь отсылает домой (разумеется, из человеколюбия). Я боялась признаться себе, что влюбилась, как последняя идиотка. Что меня будет тянуть на запретную тропу к моему свежему воздуху, и я буду томиться от желания увидеть лесного властелина, прильнуть к нему, ощутить его дикую одержимость.
Но нельзя получать что-либо, ничего не отдавая взамен. На кону стояла моя жизнь, его чистая совесть.
Ноккави как будто догадывался, что его красота, его сложная личность, как наркотик, вызывает зависимость. Он намеренно держался от меня на расстоянии и избегал взгляда, чтобы не прочесть мои мысли. Потому что если прочтет, если узнает, тогда всему конец.
Глава 13. Старость не порок
Прогнали? ехидно осведомился Жнец, пристраиваясь рядом и с напускной галантностью поддевая меня под локоть. Допекла ты духа, вот он тебя и выпроводил. А если бы убила, могла бы стать хозяйкой его владений. Эх, Ошибка Природы
Мне и своих владений достаточно, буркнула я.
Сколько крови он из тебя выпил?
Он не пьет кровь.