Взглядом я пыталась просверлить дыру в его затылке, а он, как будто не замечая, двинулся в обход моей недавней грязевой ванны, прошел сквозь густой заслон из осыпавшихся кустарников и обнаружил тропу.
Идём быстрее! звонко крикнул он. И словно сбросил с себя груз обид. Нам еще к Хэллоуину печенье печь!
Такой бодрый, свежий. Как будто зла на меня совсем не держит и зуб не точит.
В закоулках его мрачного мозга явно зрел коварный план по вымоганию моей
души.
Глава 8. Печенье с угрозами
Я аж рот открыла. Так он у меня и не закрывался, пока тесто не превратилось в аккуратно слепленное печенье и не перекочевало на противне в духовку.
Это ж сколько волков в лесу сдохло? Или собиралось сдохнуть?
Или не волки, а кто покрупнее?..
Ошибка Природы, слушай внимательно, пытаясь установить со мной зрительный контакт, начал Жнец. Он энергично швырнул перчатки в раковину, пружинисто подошел к остолбеневшей мне (я по-прежнему была под впечатлением) и стал излагать суть вопроса. Очень мягким, вкрадчивым голосом, от которого любому смертному полагалось растечься по полу безвольной лужицей. Лужицей, которая согласна на всё.
Видел тебя в гостях у духа леса. Понравилось?
Не то слово, выдавила я.
У меня к тебе деловое предложение. Убей лесного духа. Тогда я от тебя навсегда отстану. Ну как? Идёт?
Идиот, буркнула я. И не заметила, как перешла на крик: Убить? Мне? Духа? Да ты в своем уме?!
Достигнув ноты «фа диез» второй октавы, я спохватилась. В кофейне, сидя за барной стойкой, на меня с диковатой улыбочкой таращился посетитель.
Потерялась, значит, в лесу. Рисковала погибнуть. Ноккави меня спас, приютил. И теперь именно этого мужчину (или кто он там?) я должна прикончить, чтобы остаться в живых. Ну замечательно!
А сам ты не справляешься, да? зашипела я на Жнеца.
Да. Не справляюсь. Потому что он неубиваем, переняв мою манеру, ответил тот. Его может уничтожить только испорченная фея. Такая, как ты. Меня на том свете просветили. Просто подсыпь ему своего волшебного порошка. На существ, сотканных из тонкой материи, эта дрянь оказывает ровно противоположный эффект.
Но всё-таки, зачем он тебе дался?
Он значится в списке потерянных душ. Последний из лесных духов, который должен был покинуть этот мир давным-давно, но, по непонятной причине, задержался, обхитрил судьбу и стал практически неуязвим. А у меня задание, напомнил Жнец, помахав перед моим носом своим голубым блокнотом. Недобор годовой нормы. В сроки не укладываюсь.
Да чтоб ты провалился, педант хренов!
А если я откажусь с тобой сотрудничать?
Тогда твоя жизнь обернется кошмаром. Пойду на шантаж, и сама в могилу запросишься, без доли иронии заявил Жнец. У меня большие связи. Так что советую всё же заключить договор. Для тебя дело плёвое, а потом живи хоть целую вечность, в достатке и благополучии. Пальцем не трону.
Я отодвинулась от него подальше, попросив пару дней на раздумья. Он вёл себя странно и нелогично. То гоняется за мной, словно моя смерть единственная цель его существования. То вдруг лесного духа ему подайте, а я уже, вроде как, пройденный этап.
Где-то тут определенно зарыта собака. Я собиралась выяснить, где.
Вечерело. Вдоль исхлёстанных дождем мощёных улочек разгорались рыжие пятна фонарей. Ветер свирепел, трепал подолы и срывал шляпы. В кофейню «Летучая Мышь» сбредались обреченные.
Из колонок лилось устрашающее музыкальное сопровождение. Оно надрывно скрипело, стонало замогильными голосами, скребло когтями стекло, ломало ветки и поражало дисгармонией аккордов.
Возле парадных дверей, в пустых глазницах уродливых тыкв плясало колдовское пламя. Детишки, выряженные в нечисть, топтались у порогов, выдвигая хозяевам ультиматум: конфеты или жизнь.
Близилось время, когда, по поверьям, злые духи проникают в мир живых и прощупывают их на предмет слабых мест. Чтобы навредить, встроив гнилой осколок в раздробленную мозаику человеческой души. В эту ночь следовало быть особенно осторожным, чтобы не нарваться на неприятности.
Я смотрела на печенье в форме нетопырей, ведьм на метле, пауков, кропотливо разложенных Жнецом по деревянному блюду. На бочонок свежесваренного глинтвейна. На тыкву, которая скалилась на меня из угла жуткой рожей. И думала, что, если бы люди не заигрывали со злом, оно не спускалось бы к ним в ночь на Хэллоуин и не искажало бы их жизни.
Жнец, этот законченный эстет и перфекционист, подошел ко мне неслышным шагом, приобнял сзади за плечи, и я вздрогнула. От него пахло цитрусовыми и хвоей. На редкость вонючий дезодорант.
Не знаю, Ошибка Природы, что со мной такое, со вздохом сказал он. Тянет меня к тебе и всё тут. Ты, случайно, не забирала у меня ничего ценного? Есть в тебе что-то загадочное, мистическое. Что-то моё. Ты как будто
сама злой дух, вышедший из преисподней затем, чтобы стать моим испытанием.
Я повернулась. Наверное, резче, чем следовало. Он стоял напротив в черной рубашке с глухим воротом и брюках из качественного черного сукна. Со спиной, прямой, точно прут арматуры. С подозрительно кротким, миролюбивым видом, словно это не ему поручено вывести меня, как досадное пятно с одежды Вселенной.