С этим не поспоришь. Это космический закон. Все живое в итоге принадлежит мне.
Но с Катрин я не мог ждать, пока ее сердце остановится само.
Я похитил ее из мира живых и затащил в самые темные глубины моего царства. Я пошел против самой природы.
Даже у Смерти есть свои слабости. Разве можно меня винить?
Ее дыхание было, как ветер, касавшийся лица заключенного, только что вышедшего на свободу. Румянец на щеках заставлял мою мертвую плоть болеть от желания. С первого взгляда на нее я захотел услышать, как ее смех отзовется эхом в холодных коридорах склепа моего дворца.
Я жаждал ее жизненной силы. Мой член впервые за много веков ожил при мысли о том, что я могу владеть ею до того, как жизнь покинет ее.
Я хотел куда большего, чем просто ее мертвое тело.
Изначально я планировал сделать из нее нечто вроде домашнего питомца. Чем-то, что вдохнет жизнь в мою обитель. Но в конечном счете, она была лишь пленницей.
Бесконечные, запутанные коридоры моего дворца сводили ее с ума. Когда ей не удалось сбежать, она пыталась уйти от меня единственным возможным способом.
Каждую ночь она лишала себя жизни. В самом начале быстро и аккуратно. В нашу первую ночь ножом для писем в своей комнате. Во вторую повесилась с балкона своей башни, используя простыни.
Каждое утро она просыпалась целой и невредимой. Будто ничего не было. Но с каждым днем ее отчаяние росло.
И вскоре ее самоубийства стали изощренными.
Она утопилась в Стиксе, что тек за дворцом. Скормила себя плотоядному дубу в саду. Намеренно дала себя раздавить каменным стенам в движущихся комнатах.
ока, стараясь оставаться скрытым, когда схватил его за горло и поднял в воздух. Его глаза заслезились, он отчаянно искал в темноте нападавшего, но ничего не видел. Его ноги болтались в воздухе, а руки тщетно тянулись к моим пальцам.
Через несколько секунд мне надоела его реакция, и я переключил свое внимание на девушку, чтобы увидеть, как она, пошатываясь, отступает назад, а выражение ужаса на ее лице заставляет мой член возбуждаться.
Сжимая шею парня одной когтистой рукой, другой я вцепился ему в волосы и с силой дернул. Я сломал ему шею, сделав нас квитами, и оторвал ему голову. Поток крови окрасил траву, и по кладбищу прокатилось тошнотворное эхо, когда голова вора упала на землю.
Я погрузил коготь в зияющее отверстие на шее трупа и крепко ухватился за позвоночник, а затем резким движением выдернул его. Зажав окровавленный позвоночник в руке, я подошел к девушке.
Все, что она видела парящий в воздухе позвоночник ее мертвого любовника, медленно приближающийся к ней. Именно в этот момент ей следовало бежать. Но она этого не сделала.
Возможно, она была в шоке. А может быть, какая-то часть ее сознания понимала, что бежать бессмысленно.
Только когда я подошёл, возвышаясь над ней, а мои черные ботинки оказались в дюйме от ее ног, они были такими маленькими по сравнению с ними, я раскрыл себя.
Я смотрел на нее сверху вниз, луна за моей спиной рисовала тень от рогов на ее дрожащей фигуре. Ее мягкие женственные черты были спрятаны за тяжелым, черным, как ночь, макияжем, а в носу, как у быка, было продето серебряное кольцо. Если бы я не был так настроен причинить ей боль, доставить страдания, до момента, пока она не взмолится о сладостном освобождении от смерти, я мог бы восхищаться ее нежной красотой.
Но это лишь подстегнуло пламя ярости, бушующее во мне.
Подняв позвоночник так, чтобы кровь с него стекала прямо ей на грудь, пропитывая темную ткань жилетки, я издал хриплый, звериный смешок.
Похоже, у твоего друга все-таки был хребет.
Кто ты? Что ты такое?
Я разомкнул челюсти, позволив рычанию подняться из глубин горла, и провел языком по клыкам.
Смерть во плоти. Пришел взыскать расплату за твои поступки.
Как я и ожидал, она задрожала, сжавшись у моих ног, хотя изо всех сил старалась говорить твердо:
П-поступки? Какие поступки?
Вандализм. Вторжение на чужую территорию. Кража. Теперь ты будешь страдать и истекать кровью.
Ее тонкая шея вздрогнула от судорожного глотка. У меня потекла слюна, и, без губ, которые бы смогли ее удержать, капли смешивались с кровью, уже заливавшей ее грудь. Когда тепло коснулось ее тела, и рубашка прилипла к груди, она попыталась отойти.
Я бросил позвоночник на траву и наклонился, схватив ее за лодыжку, потащил обратно к себе. Она закричала, ее пальцы оставляли следы на земле.
Можешь сопротивляться сколько угодно, маленькая воровка. Ты совершила преступление против самой смерти, и пока не искупишь свои грехи, тебе не сбежать.
Ты убьешь меня так же, как убил Марка? Яд в ее голосе застал меня врасплох. Она была напугана. Любой смертный был бы в ужасе после того, как на его глазах разорвали его друга. Но искру упрямства в ее глазах было не скрыть. Ненависть.
Жизнь.
И снова мое одержимое влечение к живому сжало меня за горло.
Рано или поздно она станет моей. Все они становились. Но мне нужно было больше, чем просто ее кости спустя десятки лет, после остановки ее сердца.
Я возьму ее сейчас. Ее душу, тело, разум. Всю ее.
Я стану ее владыкой и господином.
Я сделаю ее рабыней.