Но старик, казалось, только раззадорился.
Старые боги этого не потерпят! Они уже наказывают нас долгими зимами!
Молчать! рявкнул капитан, с размаху ударив ладонью Тольвика по лицу.
Тот моргнул, а затем в его глазах вспыхнула решимость.
Они очистят эти земли огнём! Это уже случалось раньше! И случится снова!
Желудок Силлы болезненно сжался, когда второй капитан подошёл к Тольвику и рывком раскрыл ему рот. Лезвие сверкнуло
в воздухе, и крик старика поднялся до пронзительного визга, прежде чем оборваться сдавленным хрипом. Капитан повернулся к толпе, что-то упало с влажным шлепком. Лицо Тольвика появилось снова, и Силла с ужасом увидела, как из его рта струится кровь. Его язык. Они отрезали ему язык.
У кого-то ещё есть мысли язычника, которые он хочет озвучить? проревел капитан. Толпа замерла в гробовой тишине, а тень сдвинулась с солнца, снова заливая площадь золотым светом, странным и неправильным, учитывая мрачное настроение, нависшее над площадью.
Есть только один истинный Бог, выкрикнул Готи, вонзая нож в вену Тольвика. Кровь текла из его локтя в золотую чашу. Король Богов. Бог Воитель.
Площадь окутала мёртвая тишина, пока Готи рисовал руну на лбу Тольвика и выливал кровь на алтарный камень. Один из капитанов передал ему перчатку, и Готи натянул её. Из стальных костяшек зловеще поблёскивали когти.
Он Бог зубов и когтей. И имя ему Урсир!
Отведи взгляд, уговаривала себя Силла, но не могла. Даже тогда, когда туника Тольвика была задрана, и когти вскрыли мягкую плоть его живота. Даже тогда, когда его внутренности, словно розовые извивающиеся угри, выплеснулись наружу. Тольвик кричал от боли, которая, казалось, проникала прямо в её кости, в самую душу.
Он всё ещё был жив, когда толпа начала покидать площадь.
Он всё ещё был жив, когда вороны спустились с небес.
Он всё ещё был жив, когда они начали пировать.
Силла пыталась вытеснить всё это из сознания, сосредоточив всю свою силу воли на синих юбках девушки впереди. Она разглядывала грубую ткань, считала разбросанные дырочки от искр очага. Оцепенев, Силла шагала за этими юбками по утоптанной дороге, через ворота частокола и вверх к усадьбе ярла Гуннелля. Было чудом, что её ноги вообще двигались, ведь онемение охватило всё её тело, а разум будто застыл.
Она не знала, как далеко прошла, когда монотонный звук прорезал её сознание. Маленькое жёлто-чёрное существо попало в поле её зрения. Ещё одна оса? Силла моргнула, когда оно зажужжало прямо перед её лицом и приземлилось на её нос.
Что за начала она, отмахиваясь.
Старый дурак, пробормотала Бера, отвлекая Силлу от насекомого.
Её мысли вернулись к площади. Что на него нашло? Тольвик всегда был умным и добрым. Говорить о старых богах, упоминать имя Суннвальда в присутствии Клитенаров было равносильно мольбе о смерти. Её отец ясно дал понять, что их долг чтить предков и их богов, но делать это нужно за закрытыми дверями. И пока на троне сидит король Ивар, иначе и быть не может.
Забыл ли Тольвик об этом?
Её мысли снова вернулись к затмению. Теперь не осталось сомнений: это был знак. Более ясного указания на то, что пора уезжать, быть не могло. Если история ее чему-то и научила, так это тому, что затмение всегда предвещало тьму за ним неминуемо следовало что-то плохое.
Они прошли мимо хозяйственных построек и подошли к двери длинного дома, замерев в ожидании, пока Бера вставит ключ в железный замок. Силле казалось, что этот час длился целую неделю. Мышцы ныли так, будто она шла весь день. Она чувствовала себя опустевшей оболочкой.
Ну что ж, сказала Бера, входя в дом. Кто готов к горячей чашке роа?
Г
ЛАВА 2
Силла прислонилась к тяжёлым ясеневым стенам конюшни, бросая взгляд на поля низкорослого ячменя и ржи в поисках высокого силуэта своего отца. Хотя прозвучал уже седьмой удар колокола, закат позднего лета все еще хорошо освещал усадьбу.
После бурного утра наступило спокойствие. Воздух был тих, если не считать мягкого фырканья лошадей и приглушённых голосов, доносившихся из конюшен. Но несмотря на это, Силле было тяжело от случившегося с Тольвиком. Возможно, она была трусихой, но не могла заставить себя войти внутрь и встретиться с теми, кто близко его знал. Всё, чего она хотела, это увидеть отца, услышать его успокаивающий голос и убедиться, что с ним всё в порядке.
Силла сняла кожаную ленту с волос и расплела косу, тянувшуюся вдоль спины. Локоны пружинисто упали на плечи, и она пробежалась пальцами по коже головы, чтобы снять напряжение.
Тяжёлые двери конюшен с глухим стуком закрылись, и Силла вздрогнула, резко втянув воздух.
Не хотел тебя пугать, произнёс мужской голос, и из тени выступила фигура, сменив направление и подходя к ней. Силла прищурилась, пытаясь разглядеть его лицо. Когда он вышел из тени неторопливой походкой, она узнала в нем кузнеца. Мужчина почесал бороду и улыбнулся.
Ты дочь Хафнара, верно? Катрин?
Силла на мгновение застыла, прежде чем вспомнила, что Хафнар это имя, под которым Матиас был известен здесь.
Пепел богов, вырвалось у неё.
Сегодня я нервная, как белка. Да, это я. Её взгляд встретился с его тёмными, добрыми глазами, с морщинками от улыбок вокруг. А ты Кильян, верно?