Про те сосульки ходила недобрая молва. Поговаривали, что они не таяли даже в лето в самые жаркие дни, когда припекало безжалостное солнце и испаряло воду из самых глубоких колодцев. Когда мелела река, а земля покрывалась трещинами, и на лугах сохли высокие травы, сосульки эти (прозванные в народе ледяными зубами) свисали с крыши харчевни и опасно поблескивали. Говорили, что гостям Борова-Уилла эти «ледяные зубы» не причиняли вреда, а вот тем, кто заходил в харчевню с недобрыми намерениями, грозили смертью.
Как-то одна такая сосулька упала на голову пройдохи Харлема, удумавшего стащить из харчевни кувшин доброго эля. Бедолагу обнаружили на следующее утро с проломленной головой, в луже растекшихся розовых мозгов и разбитым кувшином недавно сваренного эля. За воровство Харлем поплатился мозгами, которыми при жизни, похоже, совершенно не думал.
С той поры и повелось, что в харчевню заходили с опаской, а на Борова-Уилла, хозяина заведения, стало страшно смотреть. Как говорили сведущие люди все из-за уговора, свершившегося у реки Медовой.
До харчевни и постоялого двора Гарт, Элинэя и Эла добрались, когда на небе зажглись первые звезды. Дорога, которой они приехали, сделалась темною. А следом потемнели и река, и десять дворов, и стоявшая на пригорке пасека.
Медовая теперь казалась черной извивающейся лентой, и только у разрушенного моста играли на поверхности замерзшей воды оранжевые, как хурма, блики. Их отбрасывали зажженные на берегу факелы. Вставленные прямо в укрытую снегом землю, они освещали округу и маленький кусочек реки. А там, у ветхих потрескавшихся досок, прямо на холодном снегу, сидел скромно одетый мальчишка. Его темную курчавую голову покрывал женский цветастый платок. Румяный, веселый и говорливый, он сидел на снегу у самой реки и бросал на бережок камушки.
Окружали того мальца четыре всадника. По внешнему виду все воины, но одетые в простую добротную одежду. Вот только их сапоги никак не вязались с внешним видом. Уж, больно дорогой была обувка всадников. А еще напоминала те самые сапоги, которые Элинэя и дед Мальгер нашли у ведьм с Гиблой поляны. На такие можно было обменять кобылу, или три телеги разного добра.
Ну так что, добрые господа, сыграете со мной? спросил у тех всадников малец в женском платке.
А что? хохотнул один из них, спешился и взял под уздцы своего коня. Я лет сто не играл в камушки.
Малец, зазывавший на игру, хихикнул.
А правду говорят, парень, что если обыграть тебя, Медовая «услышит» желание победителя? с улыбкой в голосе спросил третий из всадников невысокий, худощавый, единственный с опущенным на плечи капюшоном. Кожа у него была смуглая, а глаза черные, подбородок и щеки покрывала короткая щетина.
Он тоже спешился и встал к Элинэе в пол-оборота, и девушка могла разглядеть его.
А как же, добрые господа! тут же закивал мальчишка, перебиравший камушки в дырявых рукавицах. Какой мне прок обманывать? Мы с Медовой с самого рождения дружны. Она мне и мать, и нянька, и кормилица, и защитница! У нас с ней уговор я на ее бережке
камушки перекидываю, а она слушает все, о чем я ее попрошу.
Ох, и складно ты поешь, малец, засмеялся первый из заговоривших с ним мужчин.
Элинэя! в этот миг ее окликнул Гарт.
Девушка обернулась и увидела, что Эла и ее муж дожидаются у порога в харчевню. Затем она посмотрела на мальчишку у реки и мужчин, заприметила и других людей, которые спешили к ним, потому как хотели посмотреть на игру.
Элинэя невольно улыбнулась, она и сама была бы рада посмотреть на игру в камушки, но нужно было идти.
В последний раз она посмотрела на мальчишку и всадников, и странное чувство охватило ее. Но она не стала придавать ему значения и поспешила за Гартом и Элой.
В харчевне Борова-Уилла, как все его тут звали, было шумно, жарко и весело. Народу собралось столько, что яблоку негде было упасть. Все столы были заняты. Кто-то из гостей сидел на стульях, кто-то занимал лавки, а кто и просто стоял в проходах с кружкой эля в руках. Все эти люди были приезжими, не местными. Спешили на ярмарку в Вейрен и на турнир в Велебу, которые традиционно проводились раз в год в начале зимы.
Среди гостей Борова-Уилла были торговцы, ремесленники, крестьяне, воины и даже лорды. Последние занимали три дальних стола вместе с гвардейцами, слугами и девицами, разодетыми слишком нескромно и ярко.
Эла и Элинэя растерянно переглянулись.
Эй, любезный! окликнул подавальщика Гарт. Не подскажешь, где нам найти хозяина?
Паренек, невысокий и шустрый, работавший в харчевне с прошлой весны, кивнул в сторону дальней двери, которая вела на кухню.
В дверном проеме, среди клубов пара, который исходил от подноса с мисками наваристого супа, стоял очень высокий и невероятно худой мужчина. Был он на две, а то и на три головы выше всех присутствующих. Цвет лица у него был нездоровый, землистый, глаза впали и казались бесцветными. Говорил он громко, и так же громко дышал, как загнанный охотниками зверь.
Вон Боров-Уилл, указал на нужного им человека подавальщик и проворно юркнул в проход меж столами.
Это и есть Боров-Уилл? неуверенно переспросила Элинэя, оглядывая внимательным взглядом хозяина заведения. Прозвище этого мужчины никак не вязалось с его худобой и бледностью.