Недолго осталось, грохочет он. Его руки сложены за спиной. Он крепко сжимает запястье, пытаясь унять дрожь. Еще день и ночь, и мы будем в пределах видимости мыса. Он стоит спиной, но каким-то образом чувствует мое присутствие еще до того, как я оказываюсь на полпути. Странный холодок пробегает по мне. Иногда, очень редко, интуиция целителя-полуиншади дает мне ощущение потусторонности.
Немного похоже на Кайма, только чуждость Кайма в тысячу раз сильнее.
Боги, я скучаю по нему. И ничего не могу сделать, чтобы спасти его, и это заставляет меня чувствовать себя такой чертовски беспомощной.
Я просто должна доверять ему.
Когда подхожу к Энаку, «Неккури» ударяется о большую волну, обдавая нас брызгами холодной соленой воды. Удар заставляет Энака потерять равновесие. Когда он падает вперед, я хватаю его за руку и тяну назад, дико кренясь по скользкой деревянной палубе, чтобы спасти его от падения за борт.
Мы оба с глухим стуком приземляемся на задницы. Корабль раскачивается вверх и вниз. Энак тяжело дышит.
Он яростно ругается на иншади. Я вытираю морскую воду с глаз и изучаю здоровяка.
Его гордые черты лица стали изможденными и осунувшимися.
У него темные круги под глазами.
Великолепные вьющиеся волосы спутаны, сбитые и тусклые.
Его жизненные силы иссякли.
Странные отметины на его лице его энкари выцвели из темно-красного до тускло-серого.
Впервые с тех пор, как мы покинули Побережье Костей, он выглядит совершенно побежденным.
Я больше не могу этого делать.
Этот человек помог мне без жалоб и горечи. Я не могу позволить ему больше страдать, каким бы логичным это ни было.
У Кайма свои методы.
У меня свои.
М-мои ноги отнялись, хрипло говорит он.
Тогда я затащу тебя внутрь. Я вскакиваю на ноги и встаю позади него. Подхватываю его руками под мышки и начинаю тянуть, кряхтя от напряжения. Он крупный мужчина и тяжелый. Давай, Энак. Мне нужно, чтобы ты использовал все силы, которые у тебя остались. Помоги мне.
Я постараюсь. Он корчится на палубе, и каким-то образом, с помощью моего рывка и его толчков, нам удается затащить его внутрь. Я чувствую себя умирающим болотным угрем, ворчит он, когда я тащу его мимо дверного проема. Ветер помогает захлопнуть за нами дверь.
Это ненадолго, успокаиваю я его. Скажи мне, где я могу найти следующее: лепесток ледяного цветка, кристаллы из рога мармока и молоко паука черной вдовы.
Энак издает недоверчивый смешок. Ты просишь у меня три самые редкие и дорогие вещи в истории целительства.
Ты хочешь избавиться от этого паралича или нет? Я начинаю терять терпение.
Черты лица Энака смягчаются, когда он начинает понимать. Ах. Знаешь, ассасину повезло, что у него есть ты. Ты слишком чиста для него.
Не суди о цветке по его лепесткам, ворчу я. Я выбрала Кайма. Сделала бы я это, если бы была кем-то вроде добродетельной святой?
Энак посмеивается. Справедливое замечание. Большинство людей в твоей ситуации пришли бы в ужас от человека, который больше похож на демона, чем на человека, но не ты.
Ты не знаешь, что я видела или делала, целитель. Я меняю тему. У тебя есть ингредиенты, которые я просила, или нет? Потому что, если нет, ты умрешь здесь.
Я Мастер-Целитель Махдулу, фыркает он. Конечно, у меня есть эти компоенты. Вон там шатается половица. Он поднимает дрожащий палец и указывает. Третья от стены. Внутри ты найдешь небольшой металлический сундучок. Принеси его мне.
Я должна смешать и ввести
Энак пренебрежительно машет рукой. Конечно. Все хорошие противоядия от нервно-паралитических ядов нужно вводить инъекционно. Принеси мне коробку. Я точно скажу тебе, что делать.
И вот так я стала не просто учеником парусного искусства, но и учеником таинственного искусства исцеления Махдулу, что бы это ни значило.
Судя по тому, как он сказал, это, без сомнения, что-то важное. Как и Кайм, Энак человек, полный тайн.
Я могу только надеяться, что мое понимание его характера окажется правильным.
Глава 3
Амали
Дрожащими пальцами удерживаю странное устройство, называемое шприцем, над широким изгибом руки Энака. Он сделан из большого полого клыка змеи и снабжен рычагом, который выталкивает жидкость через заостренный кончик.
Прицеливаюсь в крупный синий сосуд, выступающий под гладкой коричневой кожей Энака. Помогает то, что целитель в хорошей физической форме, мускулистый и подтянутый, как настоящий воин.
Если задуматься, Энак не похож ни на одного целителя, которого я когда-либо видела. Он крепкий и красивый мужчина. Женщины в деревне были бы по уши в него влюблены.
Но Энак не трогает мое сердце. Кайм занимает все мои мысли. Мой мужчина идеален во всех отношениях.
Я люблю его холодность, его тьму, тайну в бездонных глазах.
Его нечеловечность.
Люблю его тепло, нежность, то, как он шепчет мне на ухо прописные истины, как его губы ласкают мочку моего уха, как дыхание овевает мою кожу, как бережно обнимает мое тело.
Мальчишескую невинность на его лице, когда он наслаждается самыми простыми вещами: первыми лучами утреннего солнца в горах или видом меня обнаженной.
Его гуманность.
Мне все равно, кто он и что совершил.