Тогда все обошлось, продолжал уговаривать меня Валька, шагая рядом. Но не факт, что Томкин папа еще раз сможет нам помочь. Ты думаешь, если бы все было так просто, я бы не смог у него товар на продажу брать? Смог бы, конечно. Только он понимает, чем это чревато, и не хочет подставляться. Если тебе что из одежды нужно, ты скажи, достану по оптовой цене. А продавать вещи в общаге не надо.
Да не собираюсь я ничем фарцевать! нравоучения товарища мне уже порядком надоели. Как будто я ребенок, и ничего не понимаю. Хватит уже меня на путь истинный наставлять! Все в порядке! Ты расскажи, что в итоге с парнями получилось?
Да ничего особенного, пожал плечами приятель, видимо, довольный, что его слова возымели на меня действие. Разрешили обоим написать заявление на отчисление по собственному желанию. У отца Макара связи есть, договорился. Видимо, какую-то вину перед Ленькой чувствовал. Если бы не написали, то, наверное, отчислили бы. В «Техноложку» они оба, кажется, перевелись. Наверное, сейчас тихо сидят. Потом, может, опять фарцовкой займутся. Только теперь там за ними отец Макара будет следить, он спуску не даст.
Я облегченно выдохнул. Ну здорово, значит, все обошлось. С Ленькой мы не то чтобы близко дружили, скорее приятельствовали. Но об этом рыжеволосом деревенском парне у меня остались самые приятные впечатления. Ни разу он не зажал посылку, присланную родителями из деревни напротив, всегда щедро делился.
Значит, Ленька теперь в Питере? рассеянно переспросил я.
В каком Питере? вытаращил глаза Валька.
В Ленинграде, то есть, поправился я.
Ну да. Зимой каникулы будут, хочешь, можем, вдвоем съездить. Я домой, а ты в гости. И Леньку навестим. Если он, конечно, к себе в деревню не уедет.
Ладно, согласился я, а про себя подумал: «Гости это, конечно, хорошо, но надеюсь, что до зимы я тут все-таки не застряну». Уже второй раз я совершенно неожиданно для себя попадаю в восьмидесятые, как девочка Люси в Нарнию, и второй раз кряду я абсолютно не понимаю, как же так получилось.
Тем временем, ведомые Галей, которая продолжала что-то верещать, но уже без рупора, мы поднялись на второй этаж.
Парни: Ремизов, Потапов третья комната, она махнула рукой в конец коридора, Грибальский, Соколов четвертая, Васильев, Гордеев пятая, девушки: Заслонова, Котова
Пойдем, потянул меня Валька за рукав, Дальше нас не касается. Дай нам ключ! громко попросил он Галю, перебив ее. Та недовольно покосилась, но, тем не менее, сняла со связки два железных ключа и отдала их Вальке.
Один твой, один мой, Валька бросил мне один ключ. Давай, двигаем! Да не стони ты, ты мне тоже жарко
«Хорошо тебе говорить, ты всю дорогу проспал. А я под утро только на пару часов задремал», подумал я, но вслух ничего не сказал.
Мы прошли вглубь коридора и уткнулись в старую обшарпанную дверь комнаты. Валька открыл ее ключом и толкнул.
Добро пожаловать!
Глава 4
Я вошел в комнату, поставил рюкзак на пол и огляделся. М-да, судя по окружающей обстановке, хоромы нам с Валькой достались самые что ни на есть расписные: крошечная комнатка размером с мою ванную комнату в московской новостройке, с паутиной на потолке в углу, в которой шевелился паук, две облезлые ржавые кровати с сеткой, у каждой деревянная тумбочка, а рядом старый шифоньер. Точно такой же мы когда-то отвезли с отцом на дачу и втайне от бабушки сожгли. По непонятной мне причине она не хотела с ним рассставаться, даже когда мы пообещали ей взамен купить огромный шкаф-купе. Здесь мне предстояло провести ближайшие три недели.
Я подошел к окну, отодвинул тонюсенькую просвечивающую занавеску и выглянул на улицу. Во дворе стояли шесть одноэтажных корпусов, покрашенных зеленой краской и расположенных буквой «Т». Значит, это сюда вот-вот заедут юные пионеры. А нас, стало быть, поселили в корпус для персонала. Значит, снова мы с Валькой соседи. А в комнатах рядом расположились другие ребята вожатые. Девчонок, если я правильнь понял, поселили в комнатах в другом конце коридора. Я осторожно тронул рукой металлическую сетку на кровати, которая тут же жалобно заскрипела. С потолка, плетя паутину, деловито спускался паук. Я поморщился.
Чего ты? удивился Валька. Вполне себе нормальные условия. Тараканов вроде нет, с марлей на лице спать не надо. Ты же в общаге так спал, и ничего? А паук безобидное животное. Мы тут, считай, на всем готовом форму выдали, трижды в день точно покормят. Без изысков, конечно, но вполне сносно. Народу немного, очередей в душевые не будет, скорее всего. Да чего ты так скуксился? Работать, конечно, надо будет, но не прямо от зари до зари. Успеем и в озере покупаться, и порыбачить, и песни у костра попеть. Если хочешь, по грибы сходим.
По грибы? Нет уж, увольте. Терпеть их не могу. Еще в общежитии наелся вдоволь. Леньке как-то родители из деревни передали целый мешок грибов, и мы почти две недели ужинали жареной картошкой с этими грибами.
В общем, уныло подумал я, приходится признать, что условия, в которые нас поселили почти спартанские, чуть получше, чем в студенческой общаге. Форму, конечно, выдали, но какая-то странная она, и в плечах мне явно узковата. Я снял наконец промокшую почти насквозь от жары рубашку и бросил ее на спинку расшатанного деревянного стула, стоящего у кровати. Эту рубашку как будто шили на девятнадцатилетнего Матвея Ремизова. А я с тех пор чуток все-таки раздался. Интересно, в каких войсках служил этот Матвей?