Я окончательно все вспомнил. Вчера я, решив попробовать поиграть в придуманную мною же игру, основанную на воспоминания от моего прошлого путешествия в восьмидесятые, каким-то чудом снова попал в эту атмосферу. Сейчас на дворе жаркий август 1988 года, мне уже чуть-чуть за двадцать, я успел повзрослеть и отслужить в армии, только почему-то неполных два года, и сейчас я, неожиданно для самого себя, приехал работать вожатым в подмосковный лагерь «Юность».
В комнате было душно и очень жарко. Перед сном я так и не проветрил помещение, нарушив санитарные нормы. На второй кровати спал кто-то взлохмаченный и очень знакомый. Из-под одеяла высовывалась волосатая нога.
Валька? неуверенно позвал я.
Приятель открыл глаза, потянулся и спросил хриплым ото сна голосом:
Вставать, что ли? Чего ты на меня уставился, впервые видишь?
Я быстро кинул взгляд на настенные часы.
Да не, десятый час только.
Валька подскочил на кровати, как ужаленный, надел шлепанцы и забегал по комнате.
Десятый час! Вот же! Проспали! Ну все, сейчас Галька нам нотации начнет читать. Ты будильник не завел, что ли?
Да я начал я оправдываться. Я же так и не успел разобрать рюкзак и не знаю, есть ли у меня вообще этот будильник. Забыл.
А я свой вообще не взял, сокрушенно признался Валька, натягивая штаны.
Томкину-то фотографию ты не забыл, не упустил я возможности поддеть приятеля. На его тумбочке красовалась в рамке фотография, на которой он стоял в обнимку с высокой ухоженной красивой девушкой, которая крепко держала его за руку. Я узнал это фото: я сфотографировал их, когда они вдвоем приходили на мой вымышленный юбилей. Хорошо мы тогда погудели. Впрочем, хватит предаваться воспоминаниям. Пора на завтрак. Если нам, конечно, что-то оставили.
Она всегда со мной, не обиделся на подкол Валька. Жена моя будущая все-таки. Я фотку напечатать успел всего за день до отъезда, пленка затерялась сначала где-то. Вторую такую же я ей подарил, у нее на столе дома.
Мы быстро умылись и побежали в столовую.
Долго спите, беззлобная попеняла нам повариха, пожилая женщина с добродушным лицом. Я узнал ее: она работала в столовой нашего университета и не стала сильно ругать меня, когда я уронил поднос с едой в очереди, разбив посуду. Тогда-то я впервые и увидел в университете своего отца, которому на тот момент было всего двадцать пять лет. Да ладно, дело молодое. Это нам, старикам, не спится. Сегодня заезд, ребятки, день у нас у всех напряженный. Да ешьте, ешьте, жалко что ли Будет мало еще наделаю. Только поскорее, вот-вот пионеры приедут, мне на эту ораву еще готовить надо. Ты, Матвейка, после армии прямо заматерел! За двоих теперь ешь, наверно.
Мы с Валькой получили на двоих большую тарелку вкуснейших бутербродов с маслом, поблагодарили, взяли стаканы с чаем и заняли ближайший стол.
Завтра заезд, с набитым ртом проговорил Валька. Значит, сегодня у нас что-то вроде свободного дня. Инструктаж только будет.
Заезд? Интересно, а как это все будет? Я же никогда в жизни не был в пионерском лагере. Да и в обычном подмосковном лагере тоже не довелось побывать. В заграничных лагерях, куда меня отправляли родители, мы в основном учили английский, ходили на экскурсии и пили пиво, купленное в магазине втайне от начальства. Так я попробовал и лагер, и стаут, и всевозможные виды элей. Не обходилось, конечно, и без казусов. Так, однажды меня забрали в отделение я пытался пройти в ночной клуб в одном из боро Лондона
по поддельным правам. Хорошо, что обошлось без серьезных последствий.
Детство вспомню свое, в предвкушении заезда веселился Валька, уминая уже четвертый бутерброд. Я поспешно пододвинул к себе тарелку и ухватил предпоследний. Глядишь, так и остальные слопает. Это же одно из самых ярких воспоминаний: длинные колонны разномастных автобусов с надписью «Дети», весь транспорт беспрекословно уступает дорогу
А сколько путевка стоила, не в курсе? полюбопытствовал я ради интереса, с наслаждением уминая булку с маслом. Да это ничуть не хуже любимых мною панкейков из пекарни. И черный чай в граненом стакане, пожалуй, даже будет повкуснее моего любимого молочного улуна по тысяче рублей за унцию.
Не знаю, равнодушно ответил Валька. У меня родители на разных предприятиях работали, я же тебе рассказывал. Пять лет на одном, три-четыре года на другом. И отец, и мать. И почти у каждого завода был свой пионерлагерь. Я часто на две смены просился, настолько не хотелось у бабушки в деревне торчать. Ты же знаешь, как я грядки ненавижу. Думаю, родители были довольны, что могут летом отдохнуть от своих чад. Насчет путевки ну вроде большую часть стоимости оплачивал профсоюз предприятия, куда платили взносы. Поэтому родители мои платили сравнительно небольшие деньги. Мне как-то такие тонкости были до лампочки, я же ребенком был. Вот когда своих буду отправлять, тогда и заморочусь.
Значит, смен было три? продолжал я расспросы. Мне все было интересно.
Ну да, пожал плечами Валька, вытерев губы после завтрака. Ух и наелся я Прости, друг, увлекся, тебе почти ничего не оставил. Давай так: за ужином все бутеры твои?