Олег молчал, не прерывая её ни на секунду. В голове всё перемешалось: жизнь смерть, взлёты падения, Оксана и наконец она, Птица та, что продолжала сейчас говорить странные вещи:
Да ты хоть знаешь, что такое по-настоящему бороться за жизнь? Когда ты не знаешь кто ты, не помнишь своего имени, не имеешь друзей Сколько раз на моём веку усовершенствовалось оружие, предназначенное, чтобы убить меня, но я не кричу, что мне не нужна такая жизнь Я знаю, что весь мир мой, несмотря ни на что
Он смотрел в никуда потухшим взглядом. Прохладный ветер мотал одиноко стоящие деревья. Из-за пронзительных криков затаилось всё вокруг: птицы умолкли, лес не шептал, все выстроились ровно и ждали его приговора, того самого вердикта, который поставит точку во всей этой истории игры жизни со смертью. Лишь над головой появился растянутый клиновидный косяк улетающих птиц, возглавляемый вожаком. Олег запрокинул голову вверх и слегка сощурив глаза от небесного яркого света наблюдал за его равномерным полётом, за взмахами пустотелых крыльев, рассекающими воздух. Этот поток проходил через всю стаю в одном резонансе. Вожак издал гортанный клик. Стая пролетела над головами и постепенно скрылась за макушками высоких сосен.
Олег тяжело поднялся по ступенькам, словно каждое сгибание его колен совершалось по умоляющей просьбе мозга, и с грохотом закрыл за собой дверь. Он лёг на кровать и отвернулся к стене, кое-как натянув на плечо, брошенное поперёк кровати, одеяло. Весь день Олег ничего не ел и практически не вставал. Птица в душе беспокоилась за него, но старалась вообще не трогать, в то же время, не теряя его из виду.
Утром он зашевелился и повернулся, оглядывая дом и щурясь от ярких солнечных лучей. Птица на кривой чугунной сковороде жарила яичницу.
А яйца где взяла? Сейчас вроде никто уже не несётся, все только улетают, кроме меня, соответственно. Постоялец спустил на пол босые ноги. В избе было хорошо натоплено.
Одолжила в поселении. Всего четыре яйца.
Олег усмехнулся.
Отдавать чем будешь? Яйцами? Одолжила она
Женщина на него покосилась и перенесла сковороду на стол:
Ты зря ёрничаешь. Отдавать я буду, конечно, не яйцами. Прошлым летом ночью в этот хлев хотел забраться вор. Я хорошо его напугала: одела на голову мешок и пронесла по воздуху. Думаю, он вряд ли сунется когда-нибудь в это поселение.
Постоялец поразмыслил над услышанным, засунул подальше свою гордыню и подсел к столу, изголодавшись за сутки. Они молча сидели, опустошая сковороду, и соскрёбывая с неё запёкшиеся корочки деревянными ложками.
Во второй половине дня Олег устроил себе трудотерапию. Он заточил старый топор и занялся заготовкой дров. Птица с грустью в глазах наблюдала, как он тягает брёвна. Всё наколотое мужчина ровно складывал в пристроенную возле дома дровницу. Прервав работу, он вернулся в избу со словами:
Чёрт! Занозу вогнал У тебя нечем вынуть? Олег раскрыл свою ладонь: на боковой стороне первой фаланги указательного пальца темнела заноза. Женщина взяла его руку, склонила голову и, слегка выдавив, подцепила её
зубами. В растерянности, наблюдая за её действиями, он нежно дотронулся свободной рукой до её спутанных волос и приобнял.
Всё будет в порядке Я обещаю.
Она проводила взглядом его спину, понаблюдала как Олег закрывает за собой дверь. Его спина вновь появилась в проёме окна, удаляющаяся в лес в поисках очередного бревна.
На протяжении трёх недель мужчина больше не возвращался к теме о своей прошлой жизни. Казалось, он её просто выкинул из своей биографии. Его увлекли хозяйственные дела, и он всё время копошился за домом. Периодически растапливал баню и парился, пока было светло, время в бане текло по-другому, его всегда хватало на продолжительные думы о жизни.
Ночи стали холодными, иногда минусовыми. При оседании на землю охладившегося воздуха за окном витали клубы густого тумана, он обволакивал всё вокруг и видимость была только на расстоянии вытянутой руки. Птица обулась в пошитые ею сапоги мехом внутрь, простёганные на стыках по краю грубой и крепкой нитью. Олегу она тоже смастерила такие же, только большего размера.
Жилец тщательно конопатил мхом щели в брёвнах, когда она подошла к нему, закутавшись в шкуру и завела разговор:
Тебе теперь можно возвращаться в твой город.
Олег на секунду замер в одном положении и вновь равнодушно продолжил дело.
Чего я там забыл? В его вопросе, или скорее ответе, она уловила тон безразличия.
Ты должен вернуться к своим.
Мужчина всё-таки остановил свою работу.
Опять я кому-то должен Мне и здесь неплохо живётся! Он снова застучал камнем по обуху топора, вгоняя в щели мох. У меня дел по горло, мне ещё в бане надо отверстия заделать, чтобы тепло не улетучивалось, и чтобы тебе некуда было подсматривать.
Я за тобой не подсматриваю!
Жаль А я так надеялся
Птица не стала больше настаивать, он не был готов к такому серьёзному разговору. Она вернулась в дом и обратила внимание, что Олег перестал стучать.
На ужин она потушила зайца в собственном соку с кореньями. Постоялец наложил в миску первую дымящуюся порцию, исподлобья поглядывая на хозяйку.