Внизу так же было малолюдно. Чернь пряталась по углам, ожидая нового прихода стрельцов. Наша троица тихими тенями скользила в этом вечном и дымном сумраке.
"Дядь Дим, а ты сам идти сможешь, если я посплю?" "Спи Петя, я пойду, погуляю ещё". "Расскажи мне историю али сказ какой" попросил Пётр и в его просьбе мне явно послышались интонации сына, когда-то он так же просил меня почитать ему перед сном. "Хорошо" и я начал вспоминать "У лукоморья дуб зеленый"
В тот момент я особо не задумывался над своими действиями. Более того, я даже не представлял, как буду выбираться обратно. Скрытно обойдя, сильный караул стрельцов, мы оказались в тереме царевен. Как ни странно, здесь тоже было безлюдно. Одинокий стрелец сидел на лавке в прихожей. Я спрятался за выступом стены в одной из тайных ниш коридора, ожидая, что выйдет царевна, и я смогу подойти к ней. Мои провожатые затаились в сенях, выходящих из подклета. На улице послышался выстрел из пушки и барабанный бой. Из дверей покоев царевны показался Василий Голицын.
Сенька, сходи, узнай, кто палить вздумал! отправил он стрельца на крыльцо, а сам собрался вернуться в горницу.
Но из прихожей уже показалась Софья.
Свет мой, сходи сам прознай неужто стрельцы опять бунтуют. Ежели челобитную принесли, то надо сестриц да теток позвать и к Наталье вместе с ними идти.
Царевна, страшно мне тебя оставлять одну.
Иди, князь, коли выборные от стрельцов пришли вели созывать бояр, да за Иваном Михайловичем пошли, что бы был ко мне немедля. Я же здесь тебя свет мой ждать буду.
Князь ушел вслед за стрельцом. Царевна перекрестила его, и потом ещё долго смотрела вслед, пока он не скрылся за поворотом коридора. Увидав Софью, я тотчас вспомнил и жену. Ноги сами внесли меня из моего убежища.
Глава 10
Не бойся, царевна. Я пришел просто поговорить с тобой наедине. Не зови никого, то дело только мое и твое. Дозволь пройти в горницу.
Я смотрел царевне прямо в глаза, полные тревоги и страха. Как и давеча на крыльце, я невольно стал переполняться всплывающей во мне любовью к оставленной в XXI веке Ольге. Настолько Софья походила внешне на мою жену в молодости! Внезапно понял, что не смогу причинить ей никакого зла, как бы она ко мне не относилась. Хорошо, что Пётр спал и не вмешивался.
Добро ж, государь, пойдем. То, с каким царевна произнесла "государь", показало, что она не смогла ещё смириться с моим царским статусом.
Я поднимался за девушкой в теремные покои, соображая с чего начать разговор. Никакого плана не было. То, что я Никите и Ивану говорил утром, было чистой импровизацией желанием увидеть милое мне лицо жены. Я невольно залюбовался со спины Софьиным телом, которое с трудом, но угадывалось под тяжелым парчовым одеянием царевны. Воображение вмиг дорисовало недостающее, и я даже ощутил некоторое физическое влечение.
Давай сядем. Глухо предложил я, когда мы вошли в кабинет.
Софья присела на лавку у окна, я сел рядом. Опять посмотрел ей в глаза. Во взоре царевны уже было больше удивления, чем тревоги. Интересно, могла ли она разглядеть в глазах мальчишки мое желание? С минуту мы так играли в переглядки. Потом Софья опустила взгляд.
Софья, наконец я пересилил себя и решился на разговор, мне и матушке известно, что это ты стрельцов мутишь. Не перечь, служивые холопы кравчего моего, князя Бориса Голицына, схватили Тишку Пустозвона с грамотой воровской. Он на дыбе признался, что получал её от Ивана Милославского да Васьки Голицына, твоего полюбовника. И сказал он также, что это ты хотела, что бы стрельцы нас с матушкой вчера на крыльце умучили.
Неправда то. Не говорила я про смерть
твою.
Я то, тебе верю сестрица, да поверят ли бояре? Да и все ли стрельцы так уж верны вам? А дети боярские и дворяне московские?
Софья видно что-то хотела возразить, но не смогла найти слов. Взглянула на меня с ненавистью. Но эта ненависть уже была какая-то не яркая. Скорее всего, она укоряла себя, что не может найти возражений. Олькин так же глядела на меня, когда я начинал "побеждать" в наших ссорах, а найти логичные доводы она не могла. Жена обычно после этого либо начинала плакать, либо уходила к себе и не разговаривала со мной неделями. У меня было отличное средство исключить такое и "закрепить победу" начать её сразу целовать и ласкать. Вот только сейчас с царевной это никак не могло сработать. Оставалось надеяться на свое красноречие.
Софья, ты ведь сестра мне. Вспомни, что мы Фёдору с тобой обещали! Уже ли ты думаешь, что способен я худое тебе сделать? Зачем ты вражду раздуваешь?
В сем не я виновата, а царица Наталья! Да змей старый Артамошка! Он ещё при батюшке перед всеми обещался, что в терем меня и сестриц упрячет, как то ранее было. А мне сие хуже смертии!
Гороря это царевна раскраснелась, глаза сверкали подлинным гневом так, оказывается, был силён ёё страх перед теремным заточением. Да и ненависть её к матушке, видно, была не слабее. Царица всего на несколько лет была старше Софьи. Видно зависть к тому, что мачеха может позволить себе жизнь более свободную, чем царские дочери подогревала неприятие ими Натальи Кирилловны. Да и вообще, когда это падчерицы хорошо относились к мачехе?