Да парень ж не девка с лица воду не пить!
А мне темненькие не по нраву. Я светлоликих люблю!
Знаем, знаем, кого ты любишь!
А что это вы знаете? А? Наболтали уже? Мхх
Та-ак! Марья, положь коромысло!
Тетка Алена, отстань!
Кому сказала положь!
В церковь Ермил заглянул ненадолго. Пообщался с отцом Симоном, помолился да поставил две свечки за упокой рабов Божьих Варвары и Пресмысла, в крещении Павла. Пуще всего было жаль Варвару. Хоть она и из гулящих дев, а добрая была и такой лютой смерти не заслужила Эх, Константинополь-Царьград Сотник до сих пор переживает, себя корит видно
Уже вовсю разгорался день, теплый, летний, никто праздно по улице не шатался. Кто на покосе, кто в полях, кто на усадьбе все по хозяйству, да мало ли дел? Летний денек год кормит такое присловье было.
Обойдя выросшую на перекрестье улиц березу, Ермил подошел к полуоткрытым воротам, заглянул во двор:
Здрав будь, дед Титок. Все ли по добру?
Твоими молитвами
Возившийся у коновязи дед лишь оглянулся, не отрываясь от дела. Что-то там подвязывал, ремонтировал
Ладислава-краса дома ли? Мне б на пару слов Яблочный спас скоро уговориться бы.
Ну-у, скоро сказанул Хотя как посмотреть.
Присвистнув, дед махнул рукой:
На гумне Ладислава твоя Или на риге молотит
Так я пройду ненадолго.
Ну, коль ненадолго пройди Погодь! Пса приберу Карай, Карай свои.
Громыхнул цепью здоровенный кобель бурой, с желтыми подпалинами, масти. Заворчал, покосился на чужака, однако ж не лаял хозяин-то вот он, рядом.
Эвон рига-то, за птичником, за амбаром
Пройдя по двору, отрок свернул за амбар и увидел просторный молотильный сарай ригу с распахнутыми настежь воротами. Из сарая доносились ритмичные звуки будто кого-то били, этак невозмутимо мутузили
Х-хэк!
Ах, как Ладислава управлялась с цепом! Не хуже иного мужика. И вся из себя сильная, статная. Грудь ого-го! Мускулы так и ходят
Здрав будь, Лада.
А-а-а! Ермиле
Девушка была в одной рубашке с подвернутым выше колен подолом да тонкая льняная ткань и так почти ничего не скрывала. Вот и отрок невольно залюбовался
Слюни-то подбери, поведя черной бровью, беззлобно хохотнула красавица. Коли пришел срочное что?
После вечерни на дальний луг, оглянувшись по сторонам, Ермил понизил голос. Ну, там, где чучело по весне сжигали. Господин сотник ждать будет.
Приду.
Похожую на мальчика Добромиру отрок отыскал на мостках девчонка стирала белье и тоже разделась
в одной рубашке. Маленькая, стройненькая темно-русая коса с вплетенной красной лентой ишь ты, жених уже есть! Ермил невольно улыбнулся гляди-ка, титек почти нет, а жених уже есть! Быстро девки растут. Одна-ако
На дальний луг? А, где чучело сжигали Приду.
Корзинку-то тебе не помочь донести?
Корзинку-то? девушка улыбнулась, щурясь от яркого солнца. Не-е Есть кому помогать.
Ну, понятно коли лента в косе Жених! Оттого, видно, Добромира такая улыбчивая.
Пухленькая востроглазая Любава встретилась Ермилу у пристани спешно бежала к рядку, как тогда называли небольшую торговую лавку.
Ой, Ермиле, здрав будь. Как там господин сотник? Небось не зря прислал? Небось понадобились? Ой, а я все такая заработанная, такая, что ой прям Говорят, ладьи должны вот-вот подойти. Из Киева, а то и из самого Царьграда. Вот я и бегу пироги, квас да мало ли чего тем корабельщиком надо? Все продадим, пусть только купят! Ах? Что-что? На дальний луг где чучело Конечно, приду! Сам господин сотник зовет чего же не прийти-то? Не-не, с делами пока братец управится, он у меня востер, не смотри, что двенадцать осенью только. Хочет в младшую стражу. Возьмут, как мыслишь?
Мыслю, возьмут, прощаясь, улыбнулся отрок.
У этой ленты в косе не было наверное, женихи еще только намечались. Да и такую болтушку замуж ой-ой-ой!
Как всегда, Михайла проводил инструктаж быстро и четко. Как в армии. Девушки благоговейно внимали, знали уже перебивать сотника не полагается, а все вопросы потом.
Охраны пока что там почти нет, так, пара отроков из челяди. Так и что охранять-то? Однако это отдельно отметите, мол, люди видели, как два воза с воском со старой пасеки воевода туда пригнал для свечек. Еще уже и ульи завез и кое-что построил. Так что вообще-то есть чего охранять. Вдруг да кто пограбит, пожжет? Оттого воеводе большой убыток будет. На это и напирайте. Понятно ли все, девоньки?
Чернобровая Ладислава махнула рукой:
Да, господин сотник, понятно. Сегодня у колодца о том разговор и затеем. Ну, когда народишко подойдет
Молодцы, одобрительно покивал Михаил. Правильно.
На околице, на посиделках, вечерком там тоже будем, худенькая Добромира закинула на грудь косу словно бы невзначай, чтоб все видели ленту!
А еще в церкви, на вечерне не на самой вечерне, там батюшка, а и до, и после, ага, затрещала Любава. И я еще на покос сбегаю родичей проведать
У Архиповых нынче беседа, припомнила Ладислава. Хозяин из Турова вернулся, всех на беседу зовет. Вот и мы заглянем.
Вернувшись к себе на базу, Миша вызвал Илью, и оба тотчас же занялись «газетой». Именно так Михаил гордо именовал небольшой размера А3 информационный листок, нечто среднее между армейским «боевым листком» и стенгазетой. Первый номер, выпущенный дней десять назад в количестве пятидесяти пяти экземпляров, произвел небывалый фурор не только среди жителей Ратного, но и среди соседей, и даже среди проезжих корабельщиков на ладьи «газету» занесли тоже. Название придумал лично Миша, простое и без всякого выпендрежа «Летопись Погорынья». Чтоб не только ратнинцам было интересно читать. Сотник давно уже не удивлялся тому, что грамотных людей в это, казалось бы, дремучее время было не так уж и мало. Конечно, не среди воинов больше купцы, мастеровые и церковные деятели.