Моника великолепна, с оливковой кожей и вьющимися каштановыми волосами длиной до плеч. Она от природы грациозна. Ей даже не нужна вампирская кровь, чтобы сделать ее такой. И я ни капельки не ревную, потому что это было бы просто странно.
Взгляд Лукаса останавливается на ней, и все его тело становится неподвижным. Как будто он вот-вот набросится или что-то в этом роде. Затем его губы кривит улыбка, и он, не говоря ни слова, берет ее за руку и ведет вглубь сада.
Я почему-то смотрю вслед, пока они не скрываются из виду. Наверное, это свойственно новорожденным. Быть привязанной к вампиру, который убил меня и заставил выпить его кровь, и так далее. Все остальное не имеет смысла. Потому что на самом деле мне все равно, уйдет ли он с кем-то другим.
Не волнуйся, он скоро вернется. Генри с улыбкой сталкивается своим плечом с моим. Ну, может, и не скоро. Он не трахался уже более семидесяти лет. Не удивлюсь, если он забыл, как это делается. Как ты думаешь, мне стоит сходить туда и дать ему несколько советов? Напомнить ему, что куда входит? Здесь наверняка найдутся книги по анатомии, которые мне пригодятся.
Я потягиваю кровь и держу рот на замке.
Нет. Наверное, ты права. У отца не очень хорошее чувство юмора, говорит Генри. Слава богу, что ты здесь, сестренка. Где бы я был без тебя?
Понятия не имею.
Я тоже. Он ухмыляется. Трахаться и кормиться, очень хорошо сочетается. Тебе стоит как-нибудь попробовать. Учти, смертные могут быть такими хрупкими. Ты хорошо танцуешь?
Ну
Изнутри доносится крик, и через французские двери в сад выходит крупная фигура. Это вчерашний охранник с бритой головой и в костюме. Тот самый, который охранял стальную дверь в подвале отеля Boulevard. Все обходят его стороной, но никуда не уходят. Нет, черт возьми. Они все собираются снаружи, глаза горят от возбуждения по поводу того, что сейчас произойдет.
О, черт, бормочет Генри.
Что? спрашиваю я.
Лукас, кричит мужчина. У нас с тобой дело.
Лукас появляется напротив него в мгновение ока. Он вытирает кровь с подбородка и говорит:
Привет, Берин.
Я не бросил тебе вызов вчера вечером, потому что не хотел позорить совет. Но теперь я покинул свой пост. Пришло время ответить
за его смерть.
Арчи не заслуживает твоей преданности.
Возможно, нет. Но он заставил меня. Я был членом его гвардии почти столетие.
Как он прошел через руны? шепчу я.
Генри наклоняется ближе.
Отец считает его другом. По крайней мере, считал.
Я понимаю, говорит Лукас с грустью в глазах. Это вопрос чести. Ты готов?
Берин кивает.
Все происходит не так быстро, как когда он убивал Арчи или Кристоса. Они набрасываются друг на друга, хватаются за руки и наносят удары. Лукас вырывается и крутится, врезаясь локтем в нос другого мужчины. Я вздрагиваю от звука ломающейся кости. Когда хлынула кровь, среди собравшихся гостей раздается стон, и они подбираются ближе.
Берин бьет Лукаса кулаком в скулу, заставляя его откинуть голову назад. На его лице мелькает вспышка боли, которая тут же исчезает, и я без раздумий бросаюсь вперед.
Генри обхватывает меня за талию и прижимает к своему твердому телу.
Нет, не надо, милая. Ты только отвлечешь его. Он не поблагодарит тебя за вмешательство.
Но
Смотри внимательно, говорит он, прижимаясь губами к моему уху. Ты ведь можешь отслеживать его движения, не так ли? Ты видишь его?
Я киваю.
Лукас двигается не так быстро, как мог бы. Он позволяет ему ударить себя.
Верно, говорит Генри. Он позволяет своему другу нанести несколько ударов, прежде чем закончить бой. Он делает ему одолжение.
Разве Берин не знал, что ему не победить?
Без сомнения. Генри насмехается. Но некоторые предпочитают искать смысл в вечности, живя по архаичным кодексам или еще какой-нибудь ерунде. Самодовольные придурки.
Однако Лукас не затягивает с этим. Вскоре он уже держит другого вампира на коленях. Мелкие порезы и синяки на их лицах затягиваются, пока мы наблюдаем. Приятно знать, что у нас ускоренное заживление.
Не заставляй меня делать это, Берин.
Клянусь честью, вот и все, что говорит другой мужчина своим напряженным голосом.
Губы Лукаса поджимаются. Затем он пробивает рукой спину Берина и вытаскивает его сердце. Тело, превратившись в пепел, замирает в его руках. Вот и все.
У отца было не так уж много друзей, шепчет Генри. Теперь у него на одного меньше.
Я ничего не говорю.
Лукас выпрямляется и поворачивается в нашу сторону. Пепел покрывает его прекрасный костюм, а из заживающих порезов на щеке и губе капает кровь. Он позволил избить себя до синевы. Его лоб нахмурен, а взгляд наполнен тенями. Словно все долгие годы его жизни внезапно оказались тяжелым грузом на его широких плечах. Горе и одиночество проступают на его лице.
Некоторые из гостей начинают вежливо аплодировать, а несколько человек поднимают бокалы в знак тоста за его победу. Что за идиоты. Как будто эта смерть была хоть какой-то победой.
Лукас с рычанием поворачивается к ним.
Убирайтесь из моего дома.
Вся стая бежит, как будто их задницы горят. Если Лукас хотел продемонстрировать свою силу, то это определенно удалось. Но какой ценой?