Лукас ругается под нос.
Прости, говорю я. Я пыталась быть осторожной.
Он выхватывает у меня ручку и отдает ее охраннику, который теперь смотрит на меня с выражением легкого ужаса. Повредить фурнитуру это, очевидно, большой промах. Лукас распахивает дверь и затаскивает меня внутрь. И он говорит, что мои манеры ужасны.
Здесь нет никаких штрихов ар-деко. Просторная задняя комната выкрашена в черный цвет и голая, если не считать множества толстых белых свечей и длинного деревянного стола с пятью креслами, похожими на троны, позади него. В трех из них сидят вампиры. Единственное существо в комнате один, стоящий в стороне, в длинной черной мантии и с цифровым блокнотом и стилусом в руках. Видимо, он здесь для того, чтобы делать заметки. Сверхъестественный, неживой личный помощник. Ха.
Лукас вырывает свою руку из моего захвата, делает шаг вперед и говорит:
Вы хотели меня видеть?
Привет, Лукас. Сногсшибательная женщина с кожей цвета перламутра и длинными волосами, заплетенными в косу, улыбается ему. Ее кроваво-красное платье спускается спереди, открывая массивный рубиновый кулон. Определенно, это украшение. Давно не виделись.
Роза.
Где Кристос? спрашивает пожилой мужчина.
Он выглядит древним, с белой кожей и седыми волосами. Фасон его костюма чертовски устарел. Что-то столетней или более давности, предназначенный для тусовок в бальных залах или каретах. Он должен был сопровождать тебя.
Мои извинения, Арчи, говорит Лукас. Он к нам не присоединится.
Он рычит.
Ты убил его?
Да.
Он был моим. Его губы поджались. Ты не имел права.
Неужели меня не было так долго, что ты думал, я буду терпеть слежку? спрашивает Лукас. Не говоря уже о его неуважительном поведении. Он убил одного из моих лакеев.
Никогда не знал, когда нужно держать рот на замке, говорит последний человек за столом, красивый мужчина со смуглой кожей и темными волосами. Но ты не можешь просто так убивать таких, как мы, Лукас. По крайней мере, не тех, кто принадлежит к другим семьям, без согласия их отца или совета. Теперь у нас есть правила.
Какие правила, Хавьер? спросил Лукас, приподняв бровь. У нас есть совет?
Тебя давно не было. Семьдесят лет. Многое изменилось. Роза постукивает ногтями по столу. Она кивает мужчине, пишущему на своем цифровом блокноте в углу. Писец обеспечит отправку копии правил тебе, если ты дашь ему свой электронный адрес.
Лукас поворачивается ко мне, вопросительно приподняв одну темную бровь.
Адрес электронной почты, говорю я. Мы можем создать ее позже.
Дело в том, что теперь мы правим Лос-Анджелесом, рычит Арчи. Не ты.
Роуз прочищает горло.
В конце прошлого века все вышло из-под контроля. Группа младших стала разгуливать и устраивать хаос. Оставляли тела, которые находили люди. Гораздо больше, чем можно было ожидать от их чиновников, чтобы они не обращали внимания или оправдывались. Они поставили под угрозу всю нашу расу.
Понятно, говорит Лукас.
Совет был сформирован, и одним из первых наших решений было провести выбраковку. Нарушители спокойствия были уничтожены вместе со всеми, кто был с ними связан. В этом конфликте погибло много людей, но это было необходимо.
Это был единственный способ вернуть контроль, говорит Арчи.
У нас не было выбора. Они создавали целые стаи новорожденных, чтобы помочь им в их глупости, говорит Хавьер. Семидесятые были испытанием, но девяностые это просто пиздец. Мы были так близки к тотальной войне. Тебе повезло, что ты это пропустил. Хотя музыка была неплохая.
Когда все закончилось, мы сделали все возможное, чтобы оставить насилие в прошлом. Совет стал регулярно собираться, чтобы обсуждать любые вопросы, касающиеся нашего вида. Мы как можно меньше общаемся с миром людей. Они более чем способны управлять собой сами. Но совет согласился придерживаться ряда правил в течение тридцати лет, чтобы избежать новой выбраковки, говорит Роуз. Одним из этих правил был мораторий на создание новорожденных.
К сожалению, он все еще действует, пока мы не проголосуем за него через несколько дней, говорит Арчи, обращая свой полный ненависти взгляд на меня. Ужасно не вовремя с твоей стороны. Поэтому этого придется уничтожить.
Я застываю в ужасе. Они хотят убить меня, а Лукас ничего не говорит. Может, мы знакомы всего несколько часов, но, конечно, я же могла рассчитывать на маленькую лояльность?
Роуз хмурится.
Он не знал об этом правиле, когда создавал ее.
Ignorantia juris non excusat2. Арчи ударяет по столу плоской стороной ладони, заставляя толстое дерево застонать. Я сделаю это сам, если тебе не хватает убежденности. И сделаю это медленно. Это будет достойное наказание за то, что он убил моего охранника.
Вы собираетесь голосовать по этим вопросам? спросил Лукас, не обращая внимания на истерику другого мужчины. Как выбирали членов совета?
Возможно, некоторые правила будут смягчены. И разве это не очевидно? Хавьер пожимает плечами. Мы самые сильные, а наши семьи самые большие.
Лукас кивает.
Кому принадлежат Холмы?
Мне, говорит Арчи. Центральный Лос-Анджелес мой. Ты отдыхал на моих землях десятилетиями.