Остановите ее! кричит Крид, но Ледженд уже рядом и тянется к ней.
Прежде чем я успеваю сообразить, что делаю, он перекидывает меня через спину и швыряет на пол.
Кружась, глаза чертовски дикие, а рассудок пропал, я протягиваю руку, что бы убить ее, черт возьми, здесь и сейчас, но Лондон вскидывает голову и протягивает руку.
Мое тело взмывает в воздух, ноги и руки вытянуты прямо, когда я лечу назад, пока мои голова и спина не врезаются в стену на противоположной стороне комнаты. Не меньше шестидесяти гребаных футов.
Черт! гремит Крид, двигаясь к ней, но она вскакивает на ноги, запрокинув голову, как будто в нее вселился дьявол, и, черт возьми, может, так оно и
есть. Ее кости ломаются под плотью, когда она воет в воздух.
Черт! Ледженд вскакивает на ноги.
Окна вибрируют, стекло дрожит и падает на пол, и когда Крид прикасается к ее обнаженной коже, ее голова поворачивается в его сторону.
Она скрежещет на него зубами, глаза становятся совершенно черными, черт возьми.
Этого достаточно, чтобы заставить Крида замолчать, и она смеется. Это мрачно, отдается эхом смерти и разрушения. Она маниакально смеется, прежде чем взять гребаный штопор и вонзить его себе в шею.
Я корчусь от боли, гнев пожирает мои чувства.
Затем она мечется, спрыгивая вниз и бросаясь на Крида.
Он наклоняется, уходя от ее удара хрустальной бутылкой, но когда он поднимается, ей удается ударить его по голове.
У него из ушей течет кровь, и она снова хихикает, поворачиваясь к Синнеру.
Глаза Синнера на мгновение вспыхивают белым, его губы шевелятся, когда он создает иллюзию, но она ухмыляется, каким-то образом видя его насквозь. Она ныряет прямо с края, на котором он ее оставил, и, хихикая, падает в кипящую лаву внизу. Когда она выходит на поверхность, она смотрит ему в глаза и увлекает за собой, топя его в собственном обмане. Постепенно иллюзия рассеивается.
Выведи ее отсюда, паникует Сильвер. Она это
Я вскакиваю на ноги, подхожу к ней сзади и беру ее голову в руки. Она рычит, царапая мне глаза, пока кровь не заливает их.
Найт, подсказывает Ледженд криком.
Внутри все бушует против меня, но я оглядываюсь на братьев, на шок и озабоченность на их лицах.
Я снова обращаюсь к своей собственной душе.
Я сворачиваю ей гребаную шею, и она с грохотом падает на пол.
Она умирает в третий раз.
Черт.
Пять
Найт
Алкоголь не коснулся краев моего стресса, как и пыльца Фейри, но я сидел неподвижно. Лишенный чего-либо большего, чем то, что, как я знал, происходило. Огоньки мерцали в такт какой-то гребаной смертной песне, когда я медленно подносил бутылку с голубой жидкостью ко рту, позволяя острому ощущению обжечь губы, прежде чем проглотить. Я шиплю сквозь огненный след, который напиток оставляет за собой, пока, наконец, не оседает в желудке.
Ты знаешь, что это дерьмо может убить тебя, Найт.
Не меня, рычу я, не отрывая взгляда от потолка. Крючки, ввинченные в то место, где веревка соединяется и свисает вниз для танцоров.
Маг, должно быть, проскользнула в мою кабинку самую темную, блядь, кабинку в клубе, потому что ее голос звучит ближе. Моргая сквозь дымку, становится очевидно, насколько замедлен мой мыслительный процесс.
Но мне все равно.
Мне нужны ответы, и я знаю, что сегодня вечером я их не получу, поэтому сегодня я выпью. За него.
Ради нее. И из-за того, как сильно я ее ненавижу.
Господи. Я облажался.
Сейчас, сейчас, милорд ее голос понижается, и я, наконец, отрываю внимание от потолка и переношу его непосредственно на нее. Зара из тех магов, которым интересно, как хорошо ей было бы чувствовать себя рядом с твоим членом. Мне не пришлось сильно удивляться, так как я укладывал ее на спину больше раз, чем мог сосчитать.
Как по мне? Она посредственность.
Она перебрасывает свои длинные черные волосы через плечо, блестящие пряди падают на стробоскоп при каждой вспышке.
Уже что-нибудь известно о смерти короля? ее голова наклоняется набок, и я наблюдаю, как пальцы начинают постукивать по столу. Она беспокойна.
Что бы ты ни хотела сказать, выкладывай.
Пауза. Затем она протягивает
которые я нашла на комоде, сходить в ванную и провести щеткой по спутанным волосам, прежде чем дверь, наконец, повернулась на петлях, открывая Крида с другой стороны. Он свирепо посмотрел, не сказав ни слова, когда подошел ко мне, но я уловила осторожные шаги, которые он старался делать, когда приближался. Я не показала, что заметила, но внутри почувствовала намек на удовлетворение, прежде чем оно быстро исчезло.
Он подошел, произнес несколько слов, которых я не смогла понять, и затем мы были здесь. Или я была здесь снова в гребаном здании министерства.
Только на этот раз меня не бросили в клетку, как плохую маленькую Одаренную.
Я понятия не имею, что находится по другую сторону этой двери, но когда ладони начинают потеть, а пульс учащается, у меня появляется небольшая идея.
Если ты ждешь, когда кто-нибудь откроет тебе дверь, я бы посоветовал тебе подумать еще раз, обычный человек.
Обычная, верно. Я больше не Бездарная девочка. Я почти хуже.
Донная кормушка в стаде акул.
Обычная, потому что они не видели доказательств значительной силы, и у них нет родословной, с которой меня можно было бы связать. В конце концов, я просто какая-то потерянная, бездарная девочка, которая нашла свой путь домой.