Темный и смертоносный. Сильный. Всепоглощающий и меняющий жизнь. Безопасный.
Нет, я качаю головой, заставляя себя открыть веки. Черт возьми, нет.
Я видела его в холле. Его рубашка была мятой и расстегнутой, как будто он провел ночь, трахаясь от души с какой-то бессмысленной сучкой, и не потрудился переодеться. Под глазами у него тоже были синяки, вероятно, от недосыпа и каких-то серьезных вечеринок королевского, магического смысла. И снова секс-марафон.
От этой мысли у меня сжимается грудь, но я прикусываю щеку, чтобы не думать об этом. Впиваюсь взглядом в его метку на коже. Его клеймо.
Его притязания на свою пару до того, как его отвергли.
Пошел ты, Найт Деверо, невнятно произношу я. Я сама вырежу тебя из своей кожи, черт возьми.
С этой мыслью я беру бутылку в одну руку, а винный штопор в другую.
Найт
Мать готовится обратиться к массам, небо озаряется, когда она появляется в нем как одна гигантская живая проекция, для ее защиты.
Ее объявление транслируется по всему королевству; в небе расцвел аварийный маяк, предупреждающий всех о том, что что-то должно произойти. Маяком не пользовались столетиями, так что нет сомнений, что наш народ, затаив дыхание, ждет, что скажет Темная Королева. Гарантирую, блядь, что это будет последнее, что они ожидали услышать сегодня вечером.
она и является, и мне хочется оторвать ее губы от безупречного лица. Немного облажавшаяся. Кровь, которой она покрыта, никак не скрывает красоты. На самом деле все чертовски наоборот.
Вот тогда я вижу то, чего не замечал раньше, то, что блокировала ярость.
Лондон, спотыкаясь, входит в комнату, где сидим мы с братьями, все четверо уставились прямо на нее полностью.
Блядь.
Голой.
Затем она останавливается, поднимает ногу и разводит ее, пока не оказывается широко открытой перед нами, ее ступня балансирует на краю дивана.
Я впитываю ее, рот наполняется слюной, в груди урчит при виде обнаженной киски. Затем ее рука скользит по бедру, и проводит крошечными пальчиками до самой верхушки бедра. К моей метке.
Под моей кожей вспыхивает искра, и член твердеет, язык пробегает по нижней губе, пока я наблюдаю, как она ласкает это местечко, и, черт возьми, клянусь, я чувствую ее прикосновения внутри.
Глубоко под моей плотью и костями она поглаживает чудовище там, каждым движением пальца. Ее рука поднимается выше, пальцы скользят между ног.
Раздается низкий стон, но он не мой. Он исходит рядом со мной, прорываясь сквозь похоть.
Внезапно мы начинаем двигаться. Я поворачиваюсь, и братья вскакивают со стульев, быстро увеличивая расстояние между нами, прежде чем я вырву им глаза.
Им не удается взглянуть на нее. Увидеть ее киску, которая принадлежит мне.
Я рычу в их сторону, поворачивая голову, чтобы посмотреть на источник проблемы.
Лондон, бормочу я, опуская подбородок на грудь.
Затем двери позади нее распахиваются, и вбегает Сильвер.
Она го он резко останавливается при виде ее голой задницы. О черт.
Да, слишком поздно, смеется Син, когда Ледженд кричит, Сильвер, беги!
Полные паники глаза Сильвера встречаются с моими, и он осторожно делает медленный шаг назад.
Найт
Губы кривятся, и я чувствую, как мой дар всплывает на поверхность. Прежде чем я осознаю это, я двигаюсь со скоростью света, его горло зажато в моей руке, а тело поднято в воздух.
Я сжимаю, раздавливая его трахею, губы раздвигаются с рычанием.
Я
Хриплый, пьяный смешок заставляет меня моргнуть, и я медленно оглядываюсь через плечо.
Сейчас она сидит на диване, ноги вытянуты по бокам в полный гребаный разворот, киска открыта и влажна.
Черт! откуда-то вырывается Крид, и когда все они оказываются передо мной, я освобождаю Сильвера, которого сейчас держу лишь наполовину.
В чем дело, милорд? она проводит пальцами по губкам киски. Ты не хочешь меня. Я не хочу тебя так почему я не могу их взять? У меня всего три дырочки, но держу пари, мы можем проявить творческий подход к четвертой. Особенно с воображением Синнера.
Я бросаюсь к ней, но ее рука быстро тянется к моей метке у нее на шее, и я замираю, ощущения захлестывают меня.
Хочу. Нуждаюсь.
Черт, я чувствую, как член окутывает ее тепло. Как будто я внутри нее здесь и сейчас.
Она снова смеется.
Да, этому маленькому неприятному трюку я научилась случайно.
Я убью тебя, выдавливаю я сквозь стиснутые зубы, желание переполняет каждую гребаную вену, глаза прикованы к тому, как ритмично она втирает мою метку в свою атласную кожу.
Моя метка.
Моя.
Черт!
Она отхлебывает еще виски, это дерьмо в десять раз крепче того, к чему она привыкла.
Держу пари, это твое любимое
Ее пальцы, покрытые слоем возбуждения, прослеживают мой укус на бедре, и что-то стучит у меня в груди.
Да, это так, верно? она опускает взгляд. Такой идеальный укус. Идеальная отметка.
Внезапно она хватает что-то из-за спины, громкий крик вырывается из ее груди, когда она вонзает это в центр того места, на которое я заявил свои права первым.
Я падаю на гребаные колени, остальные вокруг меня в шоке кричат.
Какого хрена? Синнер дергается вперед.
Лондон сжимает зубы и плачет, вытаскивая штопор и снова и снова вонзая его в плоть.