За что я полюбила Ванилию, так это за ее разумность и умение быстро ориентироваться в сложной обстановке, в которой другая бы колебалась, плакала, ждала помощи, сидя на попе ровно. Лия переоделась в простое платье, под низ надела штаны и прошла к комнате Аннарии.
Лия, зачем ее забирать? А вдруг она за одно с ними? Ведь она ждет ребенка от Райолла, попыталась ее остановить, но подруга подняла глаза и твердо сказала:
Если даже она не пойдет с нами, то, по крайней мере, прикроет нас от других, чтобы выиграть нам пару-тройку часов. Белль, я верю в нее!
Пожав плечами, я позволила Ванилии разбудить девушку, которая собралась в пять минут, и пока подруга завязывала в узелок шкатулку с драгоценностями, своими и подаренными Райолллом, Аннария положила пару самых красивых новых платьев своей госпожи, которые та ни разу не одевала. На наш вопрос: зачем тащить лишний груз она ответила просто:
Моя госпожа начинает новую жизнь, пусть ее новая жизнь начнется в новых красивых платьях.
Убийственная логика! А с другой стороны, мы не сможем купить новых платьев в ближайший год, и Лии надо будет в суде выступать, защищая свои права, не оборвышем же выглядеть, так что платья пригодятся.
Спустя пару минут, прихватив зажженную свечу, мы тихо вышли в коридор из теперь уже бывших апартаментов Ванилии и быстрыми шагами прошли к потайной лестнице. Я привычно открыла дверь, пропустив девушек со свечой вперед себя, еще раз огляделась и зашла, закрыв дверь. Надеюсь, что сюда больше не вернусь, хотя замок сам по себе очень удобный и красивый.
Опять пройдя вперед своих спутниц, держась левой рукой стены, стала спускаться. Девушки делали точь-в-точь, как я, несмотря на свет свечи, риск споткнуться и свалиться вниз головой есть, поэтому это было не лишним. Внизу шепотом пояснила, что хочу запрячь коней в удобную хозяйскую коляску, так как пешком мы далеко не уйдем, только не знаю, как надевается упряжь на лошадей. Аннария успокоила, сказав, что с этим поможет. Я в очередной раз с благодарностью посмотрела на Лию: если бы она не захотела забрать свою служанку, нам пришлось бы бежать пешком.
Выйдя на улицу, я попросила подождать минут десять, и метнулась в коморку Катарии. Дверь в ее комнату была заперта, пришлось стучать. Приятельница, сонная, в ночной рубашке, откровенно напугалась:
Белль? Что ты тут делаешь?
Я честно рассказала ей, что меня хотят продать в гарем к богатому мужчине, перед этим изнасиловав, и, кроме меня, отвезут еще трех девушек служанок из этого замка, этим шокировала ее. Чтобы она поверила, показала свои запястья и ноги со следами кандалов:
Катария, я тебя предупреждаю, потому что ты тоже можешь оказаться в этой ситуации быть проданной в гарем, как бесправная овца. Завтра забирай расчет и уходи, если хочешь жить нормальной жизнью. Я пришла не только предупредить, но и забрать свои вещи, и тут же повытаскивала из тайников деньги, засунув их в узел со своей одеждой, собралась уходить, когда услышала:
Как ты собираешься уходить, ведь они догонят тебя?
Как-нибудь уйду, дойду до деревни, а оттуда кто-нибудь довезет до дома.
Девушка искренне обняла меня:
Белль, счастливой тебе дороги!
И тебе, Катария!
Вышла на улицу и сразу же нырнула в спасительную тень, по которой добралась до своих спутниц, уже начавших волноваться за меня. Достав свидетельство о браке, протянула его Ванилии:
Это твое свидетельство, теперь ты сможешь развестись в любом Храме, Лия
прокричал мне почти что в ухо:
Белль, если дотянем еще четыре километра, то нас должны встретить.
Тут оставшиеся преследователи решили что-то и прицельными выстрелами разбили оба фонаря, и наше движение теперь продолжалось вслепую. А дальше в течение минуты произошел кошмар: Лион поднялся над крышей и выстрелил в двигавшегося всадника и тут же словил пулю, свалившись мне на колени. Я даже не успела испугаться за него, как напуганные выстрелами и резкой темнотой кони понесли, уже не поддаваясь управлению. Карета не выдержала вначале отлетело заднее правое колесо, затем и переднее, и карета стала заваливаться на бок, наклоняясь все сильнее и сильнее. Кони резко дернулись, оборвав упряжь, унеслись, а я с тяжелораненым Лионом вылетели в непролазные дебри кусты и близкостоящие деревья. Последнее, что я услышала перед тем, как потерять сознание, ударившись со всей силы о дерево, визг моих девчонок и треск ломающейся кареты.
Не знаю, сколько я провалялась без сознания, но когда очнулась, то перед глазами все плыло и качалось как на волнах во время бури, потому как гул стоял в ушах как при хорошем ветре. Заставила себя сесть, отчего вновь поплыла темнота перед глазами, оперлась спиной о дерево, которое так «удачно» встретила. Как только пришло осознание, где я, сразу вспомнились и раненый Лион, и девочки, и преследователи. Вот тут я действительно перепугалась до смерти, и это, как не странно, прочистило мне мозги, заставив боль и туман отступить перед реальной опасностью и тревогой за своих. Ощупала себя: голова полна веточек, мусора и чего-то мокрого, но боли не чувствую; руки-ноги болят, но двигаются и слушаются меня, а в кармане пистолет. Поднялась на ноги и, шатаясь, как пьяный матрос на корабле в хорошую качку, побрела, еле переставляя нижние конечности, на доносившиеся издали голоса. Я четко слышала голос Лии, даже выдохнула жива, слава Богам этого мира.