И что? Мы его теперь так и бросим? Рене даже не знала, живо это существо или уже мертво.
В этом-то и проблема, сказал Джин. Я не знаю, стоит ли нам притрагиваться к льсянину. Кодекс гласит, что в космосе нужно оказывать помощь любому живому существу, если это не противоречит его вероисповеданию или конституции мира, в котором он обитает. Но мы вообще ничего не знаем о Лься. Может только наше прикосновение к его телу приведёт к каким-нибудь ужасным последствиям. Вызовет конфликт двух систем. И вообще, как он оказался в нашем секторе? Система Кеплера по соглашению федерации отдана для исследования Земле.
Ты можешь связаться со своим начальством? Рене казалось диким, что они стоят тут и, не торопясь, беседуют перед умирающим существом.
Ю Джин покачал головой.
На флаере нет системы межзвёздной связи. Только из базового корабля. Пока мы доберёмся до «Иллюзиона» и вернёмся обратно, тут уже некого будет спасать.
В конце концов, ты всегда можешь сказать: мы захватили его, чтобы допросить. Ну там Какого такого чёрного карлика он делал в нашем секторе галактики?
В глазах у Джина загорелась надежда.
Я, как капитан, приму на себя ответственность за последствия, сказала Рене. И точка.
Посмотрим, сказал уклончиво Ю Джин. Ему явно не понравилась самоотверженность Рене, но спорить он не стал. Остаётся единственный вопрос: можем ли мы притащить на борт «Иллюзиона» инопланетную тварь?
Мы и сами сейчас для Пятой инопланетные твари, наконец-то улыбнулась, расслабившись, Рене. И уже тащим на борт непонятно что.
Она имела в виду свой чемоданчик с пробами. Ю Джин её понял.
Если ты в экспедиции, волей-неволей ташишь что ни попадя в звездолёт кивнул он. Жаль, что мы не успели разбить полевой лагерь.
Рене подошла к свернувшемуся калачиком льсянину. В ту минуту, как они приняли решение помочь, он стал для неё просто пациентом. Рене приложила палец к шее существа. Сквозь перчатку она не чувствовала его шерсть, но биоанализатор толкнулся датчиком на запястье, регистрируя, что материя ещё жива.
Кажется, он просто в обмороке, Рене повернулась к Ю Джину. Болевой или психологический шок от перегрузки. Никаких опасных для жизни внутренних повреждений датчики не обнаруживают. Вывихнут плечевой сустав, сломано ребро справа и ещё кое-что по мелочи. Но точно сказать можно будет только на месте.
Они вытащили из флаера носилки старый, добрый ношематрик, Ю Джин осторожно
приподнял хлипкое тело льсянина и положил его на переносной матрац, который тут же зафиксировал свою очередную «добычу». Ю Джин смотрел, как тело влипает в ставшую вязкой поверхность носилок, ожидая завершения фиксации.
Он очень лёгкий, неожиданно произнёс разведчик. Не истощённый, а просто по-светлому лёгкий. Словно ребёнок.
Его звездолёт, вспомнила Рене. Вернее то, что от него осталось. Обломки, наверное, где-то там
Она махнула рукой в неопределённом направлении.
Осмотрим потом, предложил Ю Джин.
Носилки чпокнули, определяя завершение процесса. Рене выставила на боковом табло уровень подачи глюкозо-витаминного физраствора. На всякий случай, чтобы не навредить, минимальную концентрацию. Организм кенгуру-крысы по первичному анализу не сильно отличался от земных форм жизни, но на сто процентов Рене не была уверена, что базовый для земного существа, поддерживающий курс не навредит этому льсянину.
Ну понесли? Джин взялся за переднюю часть ношематрика.
Рене схватила мягкие ручки сзади. Эта экспедиция пока била все рекорды по перетаскиванию тяжестей.
Мы слышали гром в отдалении, Ёшка в прозрачном бактерицидном комбинезоне чуть не скакала вприпрыжку рядом с бессознательным кенгуру. Рене с Кимом катили тележку по длинному коридору медблока «Иллюзиона» к реанимационному комплексу. Ёшка бестолково бежала рядом. Я испугалась, что-то случилось с вами, но Ким сказал, что слышит в передатчике ваши разговоры. И как вы дышите.
Я не включала двустороннюю связь, оправдывалась Рене, неизвестно, сколько бы длился наш поход, экономила энергию на крайний случай. Кстати, как наши разведчики?
Счастливы, сказала Ёшка. Мочу мы не смогли
Она горестно махнула рукой, но тут же вновь прилипла к носилкам с льсянином. Чело её моментально разгладилось, и в глазах появился лихорадочный блеск.
Но вот это, вот это вот! Ёшка переключилась на потерпевшего крушение пациента, я же никогда! Никогда! А тут!
Кажется, от восторга она утратила ясность мысли. Это с синхронистом происходило довольно часто. Иногда чужеродные эмоции так сильно захватывали Ёшку, и были настолько непередаваемыми для остальных, что она терялась в привычных земных словах.
Глубоко дыши, сказала Рене, и оглянулась на бледного от напряжения Полянского. Ким, ты, кстати, тоже. Помнишь? Глубокий вдох через рот, мощный выдох через нос.
У меня Ким хлюпнул горлом, судорожно сжимая ручки транспортной тележки.
Опять насморк? расстроилась Рене.
Кажется, гайморит, Ким на секунду отвлёкся от напряжения перед крысеподобным пациентом и немного даже порозовел. Никак не проходит.
Бактерицидный костюм не снимай совсем, сказала Рене. Я посмотрю сегодня, что у тебя с иммункой. У нас тут теперь каждая пара рук на счету, не могу я тебя совсем изолировать.