Ваше Сиятельство, Федор Алексеевич тронул вампира за плечо. Осмелюсь заметить, что в таком виде пленить княжескую дочь у вас не получится. В зеркалах вы не отражаетесь, но возьмите моё слово на веру!
Попрошу вас, Теодор, умерить пыл отчеканил полушепотом граф фон Крок. Мы с вами не на короткой ноге и потому фамильярность ваша для меня оскорбительна.
Погодите, погодите Князь после вчерашнего возлияния вам что отец родной, расхохотался Федор Алексеевич пуще прежнего. А я давно часть княжеской семьи Так что мы с вами кум да сват теперича!
Граф отступил на шаг, будто испугался, что секретарь сейчас возьмет да и похлопает его по плечу. Но Федор Алексеевич замер, прислушиваясь:
Что-то подозрительно тихо в комнатах. Они там ещё мертвы или уже преставились? добавил он все так же тихо, но уже со смешком, закрывая дверь и пряча ключ в карман.
Так пойдёмте проверим, вставил робко молчавший все это время господин Грабан.
А вы что вчера, милейший, такого пили, что такой смелый с вечера? спросил с усмешкой княжеский секретарь.
Не знаю, смутился Раду. Что-то вкусное
Медовуху, значит Ещё и с княгиней нашей, небось, целовались. Да не смущайтесь У одного дурачка вон ангельские крылышки от ее поцелуев выросли, голубиные
Раду совсем потупился, но тут в разговор вступил граф.
Теодор, вы действительно собирались убить этого Сашеньку? Это ведь все равно, что младенца придушить безответного.
Святый боже, святый крепкий, секретарь даже за сердце схватился. Святый безсмертный Помилуйте меня грешного! Да вы, я гляжу, не зря в Лавру собирались Пост с понедельника. Какие уж тут смертоубийства. У нас даже свадеб не будет, и тут Федор Алексеевич помрачнел и прорычал едва слышно: Так бы и придушил паршивца голыми руками. Если б точно знал, что княжна с горя не помещается. Как сказал некто Козьма Прутков: гони любовь хоть в дверь, она влетит в окно. Согласны? По сизой физиономии вижу, что согласны вы
Граф еще сильнее расправил плечи, заставив секретаря задрать голову.
Не нам с вами о любви рассуждать, дражайший Теодор. Мы больше по смерти с вами будем
Вот то-то и пытаюсь донести до княжны, а бедная верит в любовь упыря и жалеет голубка нашего. А хуже бабьей жалости нет ничего. Хоть тут-то мы с вами во мнениях не расходимся?
Не имел возможности убедиться лично. Был женат меньше года. Моя жена умерла при родах. Ребенок родился мертвым.
И вы три века траур по ней носите? усмехнулся Федор Алексеевич.
Ваш сарказм, Теодор, не ко времени пришелся. Плащ на мне дорожный. Думал не больше пяти минут у вас задержаться. Ваше предупреждение про городовых я помню. Благодарю за заботу.
И вампир церемониально раскланялся, а Федор Алексеевич умело отбил в ответ чечетку.
Ну полно вам, граф, кукситься. Погрызлись и довольно будет. У меня тоже беспокойный день выдался и нынешняя ночка не лучшей будет. Так что, прошу вас через комнаты в гостиную самим пожаловать. А коли не найдете там князя, то прямиком в столовую проходите. А я в приемную пройду. Прием вот-вот начнется. Прошу меня извинить.
И Федор Алексеевич шагнул к двери, в которую граф фон Крок вчера вошел в дом князя Мирослава Кровавого.
Ваше Сиятельство, начал Раду Грабан шепотом, когда они остались в комнате одни. Я все не решаюсь спросить, а выражение «что русскому хорошо, то немцу смерть» образное?
Нет, не образное, но только наоборот прохрипел вампир, потирая воспаленные глаза. Впрочем, какая тебе разница? Немецкой крови во мне уже триста лет как нет. Все ваша, трансильванская Хотя, со вчерашней ночи во
мне, похоже, одна оленья течет Пойдем уж к этому русскому князю. Простимся по-людски. Я хочу уйти из этого дома как можно скорее.
Глава 9 "В будуаре княгини"
Имею ли я право
Князь почти никогда не использовал в беседах с княгиней древнерусских слов. По словам супруги, те звучали для ее музыкального уха мужицкой бранью. В разговорах с княгиней князь превращался в галантного завсегдатая литературных салонов пушкинской эпохи. Особенно когда злился и переходил на «вы».
спросить вас
Впрочем, тотчас осекся, будто позабыл зачем ворвался к супруге, потому что княжескому взору предстала неизвестная ему доселе картина. Последние десять лет над круглым столиком висел холст с до боли знакомой ему чернобровой черноокой незнакомкой, вышедшей из-под кисти Крамского. Вернее, копия или, точнее будет сказать, проба кисти с ночным Петербургом в качестве фона. Не могла же упырша и вправду позировать мастеру среди бела дня!
Но нынче дама в чёрной шляпке с белым плюмажем, что глядела с картины, интересовала князя куда меньше той простоволосой девушки, что сидела на стуле подле распахнутого настежь окна. Лунные лучи ласкали бледную кожу, до рези в глазах оттенённую смолью стелящихся по полу волос.
Что встал в дверях, друг мой сердечный, будто покойницу узрел? певуче рассмеялась княгиня.
Нет, будто реченька зажурчала и красиво изогнула пухлые губы, но так и не подняла головы от вышивального столика, который и наградил обычно разговорчивого Мирослава внезапной немотой.