неуклюже облокачиваюсь руками о край мойки. Черт возьми. Мне становится страшно. Страшно
от того, что теперь каждый день я буду видеть эти шрамы и вспоминать о том, от чего хотел бы
убежать.
Собравшись с мыслями, я обрабатываю ладони и лицо лечебной смесью Норин.
Руки восстанавливаются почти сразу же. Боль исчезает, да и ссадин не остается. Но в
отражение ничего не меняется. Я умываюсь, сдираю прилипшую к коже кровь и грязь, но, когда
я выпрямляюсь, я встречаюсь взглядом с незнакомцем, на лице у которого пылают и горят
толстые, уродливые шрамы. Очередное напоминание о том, кто я есть.
Неожиданно я слышу, как хлопает входная дверь. Символы я нарисовал. Раз кому-то удалось
пройти, значит, опасности он не представляет. Неужели Хэйдан вернулся? Черт, я рад увидеть
брата. Рад, что он в порядке. Но Мэри-Линетт...
Встряхиваю головой и вытираю мокрое лицо полотенцем. Я должен выйти. Должен.
Но я не хочу. Вновь зажмуриваюсь и представляю испуганный взгляд Мэри. Сложно так
просто переступить через порог и столкнуться с последствиями. Куда проще закрыть в ванной
комнате засовы, выключить свет и представить, что все это ночной кошмар.
Я стремительно выпрямляюсь. Люди с трудом находили со мной общий язык, ведь я говорил
то, что думаю, никогда не поддавался эмоциям.
Хотя бы это должно остаться неизменным.
Выхожу из ванной комнаты и поднимаюсь на второй этаж. Я бреду вдоль коридора и смотрю
на серое небо, что мелькает в окнах. Я навсегда запомню эту зиму. Отталкиваю от себя дверь в
спальню Ариадны, вижу брата, но не останавливаюсь.
Мне вдруг кажется, что, если я пронесусь достаточно быстро, он не заметит шрамов.
- Мэтт? Протягивает Хэйдан. Черт возьми, что с тобой? Все-таки заметил. Я с тобой
разговариваю, Мэтт, что случилось? У тебя на лице...
- Я видел. Бросаю я ледяным голосом. Искоса гляжу на брата, потом на гостью. На ее лице
плавает искреннее недоумение, а еще страх. Девушка низкого роста, у нее круглое лицо, покатые
плечи. Она не выглядит так, будто может нам помочь. Это ее мы искали?
Сажусь рядом с Ари и ласковым движением накрываю спавшее одеяло, потом нежно
поглаживаю волосы. Когда я ее касаюсь, я вспоминаю о том, что она реальна.
- Это Дельфия, не своим голосом шепчет Хэйдан.
- Кое-что случилось. Минуту погодя, отрезаю я и сглатываю. « Кое-что». Отличное
определение катастрофы, трагедии. Абстрактное понятие, но уверен, Хэрри уловил смысл.
- Что именно?
Трепетно прохожусь пальцами по щеке Ариадны и убираю рыжий локон волос ей за спину, а
потом вспоминаю о теле Норин, накрытом белой простыней.
- Мэтт, что произошло? Повторяет Хэйдан твердым голосом. Почему Ари здесь? Что с
ней? Она без сознания?
- Она спит, шепчу я, а затем по дому проносится такой невообразимый вопль, что у меня
воспламеняются органы. Я знаю, в чем дело. Знаю. И я резко поднимаюсь. Вижу, как Дельфия
отшатывается назад, порывисто сжав ладонями уши, и морщусь. Что с ней?
- Что у вас тут творится? Взволнованно восклицает Хэйдан.
Я не отвечаю. Быстрым шагом покидаю комнату и спускаюсь на первый этаж. Я иду,
продумывая в голове фразы, прокручивая различные варианты, которые могли бы помочь, успокоить, привести в чувство. Я вспоминаю, что мне сказал отец, когда умерла мама.
«Теперь ей не больно».
Возможно, в этом есть какой-то смысл. Но, дело в том, что крышу сносит не столько из-за
смерти близкого человека, сколько от осознания того, что ты остался один. Что он не поговорит
с тобой, не обнимет, не сядет рядом, не помашет из окна рукой. Он умер. И ему не больно. Это
успокаивает. Но не отнимает собственную боль.
Я переступаю порог гостиной в тот момент, когда Монфор разъяренно опрокидывает
маленький столик, на котором несколько минут стоял отвар Норин, и хватается ладонями за
лицо. Она мотыляет головой и шепчет:
- Нет, нет.
Джейсон стоит рядом с телом Норин. Впервые я замечаю в его карих глазах пелену, которую
он смахивает неуклюжим движением руки, абсолютно ему несвойственным.
- Мэри, тихо отрезает он, смотря в пол, прости.
- Прости? Ты просишь у меня прощения?
- Все произошло так быстро, решаю вмешаться я.
- Замолчи!
- Вам больно.
- Нет, Мэри-Линетт передергивает плечами и морщится, отступая назад. Хватит!
- Мэтт, что за... Хэйдан спотыкается, опирается о мое плечо и замирает. О Боже.
- Она поступила так, потому что не могла иначе! Горячо отрезаю я, ступив вперед, и
поджимаю губы. Внутри все дрожит. Но я должен быть сильным, должен ей сказать всю правду,
чтобы она знала, чтобы она понимала. Мэри, у Норин не было выбора.
- Прекрати, прошу тебя, слезы градом скатываются по лицу женщины. Она плачет, отходит
все дальше и дальше, и, в конце концов, упирается спиной в деревянный комод. Я вижу, как
содрогаются ее плечи. Не надо!
- Она спасла Ари жизнь.
- Вы пообещали. Вы дали мне слово!
- Мэри...
- Ты дал! Монфор выпрямляется и, будто фурия, несется к Джейсону. Ты сказал, что
позаботишься о ней! Ты сказал, сказал...
Мэри-Линетт бьет оборотня в грудь, рыдая и трясясь всем телом, но он не двигается. Его
глаза крепко зажмурены, пальцы сжаты. Он не шевелится. Брат тихо всхлипывает, тут же