Герка было открыл рот, но тут уже Данга наступил ему на ногу.
Ага. Да я и не обиделся, дядь Ким. Просто рубашку жалко. Мне ее мама с утра погладила. И Я волнуюсь, вам-то что, вы вряд ли из-за девчонки когда волновались. Тут он ввернул свой коронный прием очаровательную детскую глупость, Вы вон какой большой, и часы золотые.
И склонил белокурую голову набок, чуть приоткрыв рот. Интересно, у какой девчонки он это подсмотрел?
Герка фыркнул. Выходной освобождался, и настроение стремительно ползло вверх.
Рассчитываю на вас. Умарс, присмотри за другом, ладно?
Он присмотрит. Снова вмешался Ким, Я помогу.
Герке повезло, что Ким настолько не уверен в себе. Давненько не бывал в родном городе, наверное, и еще не понял собственный статус. Кто Герка такой, чтобы подсказывать такому взрослому, уверенному в себе удоду? Наглость второе счастье. Иногда жить по Дангиным правилам весело.
Особенно если Данга вовремя наступает на ногу. У него какое-то удивительное чутье на границы, которые лучше не переступать.
Герка снова улыбнулся, уже не разжимая губ, и сунул визитку в карман.
До вечера. Повеселись там.
Данга уже снова облапил вяло отбрыкивающегося Умарса.
Ага!
Герка не мог видеть того хищного, оценивающего взгляда, которым Ким проводил своего брата и его нового наилучшего друга. А Данга он был ребенком. Он заметил, но не придал никакого значения. Он удерживал Умарса с котом в заложниках, даже с таким никчемным, он легко пресечет все эти раздражающие шуточки.
Слишком уж Данга обрадовался маленькой победе, которую для него одержал его робкий и зашуганный брат. Совсем не подумал, чем эта победа может обернуться.
Он наслаждался вольготной жизнью царька школьного болота, и понятия не имел, что только что собственными руками заложил под свой трон первую бомбу.
Что тут можно сказать?
«Мама, я знаю, за кого выйду замуж»?
Родители кошек не любят. И у них есть на то очень веские причины. Как и многие другие приезжие, они так толком и не вписались в жизнь города. Однажды отец должен был получить повышение, но одному из Ядей захотелось вдруг поиграть в старшего инженера и отца не только не повысили, но еще и понизили, когда тот со свойственной ему прямотой указал зарвавшемуся мальчишке на его ошибку.
Конечно, когда она согласится, у родителей дела внезапно пойдут в гору, проблемы с карьерой просто испарятся. Но если они будут знать, что это заслуга Лиль
«Наша дочь не будет торговать своим телом», вот, что они скажут.
Лиль очень хотелось рассказать все маме. Как в детстве: уткнуться носом в ее теплый свитер, вдохнуть такой знакомый и родной коктейль запахов: древесной стружки, смолы, пота, железа. Прижаться покрепче и расплакаться наконец. Признаться, что взяла на себя слишком много, слишком уж понадеялась на шальную удачу, и теперь совсем-совсем не знает, что делать. Что ее обижает вон тот мальчик, а еще та девочка, и вот та тетя как-то странно смотрит, оценивающе, как корову покупает
И тогда мама подойдет к папе, они пошепчутся тихонько Тяжелая мозолистая ладонь ляжет на затылок, взъерошит волосы: «мы разберемся». И она сможет спрятаться за их спинами, а они они дадут бой этому поганому городу и этим поганым зверолюдям, и обязательно победят.
Разберутся.
Как Лиль хотела бы верить в эту красивую сказку!
Но она наблюдала достаточно проигрышей своей семьи, чтобы в нее верить. У них даже не было рода: мама и папа поженились без согласия их родов, были торжественно изгнаны и взяли фамилию Фанк. И Лиль на своей шкуре прочувствовала, что это такое: когда за твоей спиной не стоит рода, его денег, его связей, да хотя бы имени ты никто.
Она спряталась за чужими спинами, стала лучшей прихлебалой на свете, потому что решила, что родители не способны защитить даже себя. И теперь было уже поздно менять свое решение.
Они бились бы насмерть и погибли бы.
Если уж чему Лиль и научилась в школе так это тому, что романтики всегда гибнут, потому что бьются насмерть, не способные отличить стратегическое отступление от позорного бегства. А она единственный здравомыслящий Фанк на этом свете.
У них кредит на дом, больная тетя в Вытеске единственная из рода, кто поддерживал с Фанками связь. И Канги, которой Лиль обещала стать хорошей сестренкой, которую могут просто не позволить забрать
Мама сидела за столом в своем кабинете, разбирала бумаги. Иногда помечала что-то в большой толстой тетради, хмурилась. Лиль замерла на пороге.
Корабли лавировали, лавировали
Мам?
Да?
Не занята?
Сейчас, подожди. Она захлопнула тетрадь, отодвинула раздраженно, Ужин на плите, разогреешь?
Лавировали, лавировали
Я, кажется
Лиль сглотнула вставший в горле ком: как сложно, как больно врать! Казалось бы, не первый, не последний раз она врет маме, но эта ложь особенно противная, застряла во рту, душит, языком двинуть просто невозможно.
Что-что? Мама снимается с места, прикладывает ко лбу холодную ладонь, прижимается губами, Температуры нет? Тебе плохо?
Мам, я Я знаю, вы не любите Паштов, решается она наконец зайти с другого конца, Но я дружу с Мрыклой
Разве мы тебе что-то говорили по этому поводу? Мы не вмешиваемся в твою личную жизнь, повторила она ту самую фразу, которую Лиль слышала уже множество раз, на которую надеялась, Дружи с кем хочешь. Если тебе нравится общаться с Мрыклой, то на здоровье