Где моя одежда? Чёрт! Джинсы ещё ладно, но норковое манто я шаману не прощу. Выкинул, что ли? Меня затрясло уже не от холода, а от избытка адреналина. Бешеные бабки отдала за меховую накидку. Впервые сердце кровью обливалось, и жаба давила. Как чувствовала, что про гуляю. Так и вышло. Я добралась до вешалки с одеждой и уткнулась лицом в пропахший соляркой тулуп. Мне бы спросить у шамана из вежливости, можно ли взять его вещи, но господин Извольский высверливал мне спину взглядом. Доставал своей ненавистью до самых печёнок. Желание расшаркиваться с ним пропало напрочь. Матом пошлёт далеко-далеко, а я гордая и голая на мороз не хочу.
Слабость обкладывала тело ватой, ноги дрожали. Я с трудом сняла тяжеленный тулуп с гвоздя и завернулась в душную овчину. Потом не пахло, просто сыростью, но всё равно затошнило. Упав плечом на стену, я снова вспомнила норковое манто, рухнувший вертолёт и до меня вдруг дошло, в каком виде я могла достаться шаману после аварии. Через ту драную норку, как в мультфильме Простоквашино, в пору было вермишель отбрасывать. Если Изга её выкинул, то и фиг с ней. Сумку жалко. Там документы, банковские карты, телефон, в конце концов. Висит моя Furla где-нибудь на макушке сосны и от ветра качается. Совсем, как я.
Дверь близко, но я не дотянулась. Как старое дерево, завалилась вперед и рухнула на пол.
Дура! глухо бахнул над головой крик шамана. Идиотка!
Из темноты меня снова вытащили его руки, а по ногам пронесся сквозняк из открытой двери.
Глава 2. Метка
на жизнь? Чётко на другом полюсе. Не захочешь, взвоешь от злости и раздражения. Это испытание, да. Очередное заковыристое и обязательное к исполнению задание.
Изга обул Ирину, нахлобучил на её голову шапку и поднял девушку на руки. На улицу вынес, стараясь не ударить ногами об косяк. Про себя забыл и стукнулся лбом о низкую притолоку. Звонко получилось, больно.
А-а-ай.
Ни одного мата, хотя вспомнились многие. Мороз радостно укусил за уши, снег захрустел под обрезанными валенками. Логично было бы донести Ирину до тёплого дома со всеми благами цивилизации, но как же воспитательный эффект? Барышня пожелала обморозить зад в уличном туалете. Зачем ей мешать? Заодно почувствует, что такое минус двадцать и хотя бы на пару часов забудет о побеге.
Поставь меня, я дойду, слабо возмутилась она.
Угу, выдохнул шаман и слегка подбросил её, чтобы перехватить поудобнее. Сползала. Лёгкая девушка. Бараний вес, как говорили раньше. Но в бесформенном тулупе её просто неудобно держать. А забросить на плечо мысли не возникло. Взвоет от боли. В таком шоке была, когда проснулась, что послеоперационного шва на животе не заметила. Не стоит сообщать о нём таким образом.
Ещё два шага и шаман носком валенка поддел дверь в сарай. Направо дровяник с угляркой, налево за перегородкой туалет. Внутри сколоченная из досок тумба, а на ней кусок пенопласта, вырезанный под размер дыры. Сильно гостья не обморозится. Да и падать там некуда.
Осторожнее, предупредил Изга, поставив Ирину на пол. Ветер не дул, но теплее от этого в сарае не стало. Температура та же, что «за бортом». Не закрывайся.
Да пошёл ты.
Сама у меня пойдешь! рявкнул он, дернув за ручку хлипкой двери. На всё, что успела представить. Не закрывайся, я сказал! Я-то щеколду с мясом вырву, а ты
Ладно, перебила она, повернувшись спиной и распахнув тулуп. Не смотри хотя бы.
Изга дверь прикрыл и отвернулся. Давно так не дёргался. Не вспыхивал яростью по любому поводу. Хотелось думать, что духи откат брали негативными эмоциями, но, скорее всего, они не очень-то причём. Сам выходил из себя. Метка, как приклеенная, висела перед глазами. Даже сейчас, когда мельком взглянул на Ирину, заметил, что ярче стала. Из избы вышли. Что в ней такого? Место, лекарства? Или, может быть, амулеты? Какие именно помогали отодвигать смерть от девушки? В избе их сорок три. Бесконечное количество вариантов. Какой-то один, два, три, все вместе? Ни за что не догадаться. Головой о стену сарая хотелось биться. Здоровенная метка. Как клеймо. Не видел раньше таких и не знал, что с ними делать. Узор странный. Вообще ни на что не похожий.
Ты всё? спросил Изга, когда шуршание бумаги и возня в туалете стихли. Выходи, пойдем обратно.
Ирину колотило от холода. Она морщилась и скрипела зубами. Уже не сопротивлялась, когда крепко обнял и подхватил, как пушинку.
Одеколон у тебя резкий, пробормотала девушка, уткнувшись в щеку замерзшим носом. Пахнет отвратительно.
Чем именно?
Не знаю. Гадостью.
Изга нервно рассмеялся и пошел обратно, загребая валенками снег. Можно, конечно, по одному выносить амулеты из избы и смотреть, как меняется метка. Поэкспериментировать. Вероятность положительного результата рассчитать, и за сколько действий он будет достигнут. Зачем? Мозги размять, отвлечься. Красотой полученной формулы полюбоваться. Это ничего не даст, но хотя бы нервы успокоит.
Ирина хотела отмахнуться от него словами о стрессе, но нечаянно попала в цель. Он действительно за двое суток какой только вины за собой не чувствовал. И за то, что не сразу бросился искать упавший вертолёт, и за то, что потащил домой, а не в деревню. Сам операцию сделал, селезёнку удалил. Всю первую ночь держал Ирину за руку, а потом за бубен взялся.