- Я даю допуск вниз для Стеньки, - проговорил муж вслух для зрителей.
Волшебник тут же полез внутрь, и защита его пустила.
А я подумала, что во внеурочное время очень просто заблокировать школу для всех. Стоит мужу лишь пожелать это мысленно.
Хотела спросить, а как же мы узнаем, что условие договора выполнено, но потом вспомнила, что муж-то ощущает каждого человека на земле школы, значит, может и саму школу чувствовать. Спросить бы... Да свидетелей многовато.
Всё закрутилось довольно быстро. Тут же следом спустились лекарь и документалист с дагерротипом. А дальше уже Николай, мы, да археологи. Осталось наверху несколько человек, чтобы могли нас вытащить. Хотя лебёдку соорудили, своего рода подъёмник. И началась работа. Археологи тоже волшебниками оказались. И стали исследовать подземелье не вручную, а с помощью волшбы.
То помещение, которое мы обнаружили, никуда
не ведущее, имело ещё два заваленных глиной прохода. Вот и принялись расчищать. Когда что-то находилось в грунте, то вспыхивало разными цветами. Нашлись трупы, кости чьи-то, какие-то вещи. Я не глядела. Вообще долго находиться внизу не смогла. Не по мне это зрелище. А жертв потопа и эту жуткую энергетику я не могу смотреть. Людей ведь заживо погребло в потоке жидкой грязи, льющейся с небес. Предсмертная агония... Некоторые тела даже не разложились...
Я уже пожалела, что мы согласились принимать участие в раскопках.
- Я, надеюсь, тела этих людей предадут огню... - сказала вслух.
И тела, прямо на моих глазах, вспыхнули синим пламенем.
- Что вы творите?! - возмутился один из археологов. - Это ведь история!
- Молчи! - заткнул фанатика своего дела Николай.
А я поклонилась до земли, отдавая дань уважения погибшим.
От тел, вытащенных из глины, не осталось даже костей. Только прах да снимки на дагерротип. Хорошо. Сразу дышать стало легче.
А вот жертв падения осмотрел лекарь, дали и мне осмотреть. Я высказалась по поводу наступившей смерти, характерных особенностях здоровья тех или иных жертв убийств, после чего засобиралась наверх.
Всё, что находили, вытаскивали во внутренний двор школы, вот только я ушла домой.
- Найдёте что интересное, зовите, - сказала Ену. - А на мертвецов я в своей жизни насмотрелась.
Да, потому и ушла из медицины. Я, правда, ни одного человека не потеряла. Не успела. Но другие залечивали и до смерти. А были и те, кого теряли во время операции. Это сложнее всего, когда на твоих руках умирает человек.
Пока шли раскопки, зачистка подземелья, Николай организовал финансирование. Даже за прошлый месяц вернули недостающую часть, то есть, зарплату мужу.
Только вряд ли он возьмёт её. Наверняка между всеми разделит. В любом случае, отложенные средства не помешают.
Раскопки уже почти завершили, все вылезли из подземелья, а мне на руку легло кольцо. Значит, муж решил открыть обнаруженный и спрятанный нами лаз. Ну что ж...
Когда спустились уже за последними инструментами Николай обратил внимание на что-то. В общем, нашли то, что мы прятали. Только не мужнину кладку, а то, что по соседству оказалось заваленым. Стали копать. Нашли ещё кучу жертв потопа, бытовые вещи, куски кожаной обуви, пряжки, сумки и даже золотые изображения оленей, грифонов и прочие денежные средства тех времён, а также гребень, сосуд и что-то там ещё, уже не для обывателя.
- Можете сделать музей у себя в школе, - предложил нам Николай.
- Вы оставите нам всё?
- Золото и прочую бытовую требуху вам оставим. Они уже не представляют никакой ценности, кроме исторической.
Но помимо золота были ещё и вещи с драгоценными камнями.
- А остальное?
- Будет надёжно спрятано в запасниках музеев. Что-то будет выставлено на обозрение, что-то останется там навсегда.
- Но почему?
- Потому что идёт вразрез с историей.
- История ведь свежая наука. Там такой бред пишут, ещё и переписывают постоянно в угоду власти.
- Но она выгодна. Можно, конечно сказать, что до нас жили высокоразвитые люди, по сравнению с которыми мы сильно деградировали, но смысл в том, что они к нам никакого отношения не имеют. Это не наши предки. Это предыдущий виток жизни на этой земле.
- Неужели никто не выжил?
- Единицы.
- Значит, есть всё же потомки...
- Их кровь уже настолько разбавилась этой цивилизацией, что почти никаких генетических сведений не несут.
- А сказки, предания, былины...
- Кто сейчас их всерьёз воспринимает?.. Мы здесь, чтобы учиться, развиваться. А всё это вот здесь, - и он показал на область сердца. - А остальное - антураж.
- Но ведь знания...
- Они всего лишь помогают развить какие-то физические навыки, заставить нас думать, пока мы научимся сами анализировать, а не принимать за истину майю*.
- Но ведь в языке многое есть.
- Да. Но очень скоро язык разделят. Отнимут образность у населения.
- Как разделят?..
- Достаточно выкинуть из буквицы часть для одного народа, эту часть взять для другого, для третьего взять по кусочкам из той и другой, но не всё, для четвёртого некоторые буквицы перевернуть верх ногами... Но сперва убрать образность. Языки уже придуманы, история для каждого народа ещё дорабатывается. Так что... Зря вы остаётесь здесь ещё на двадцать лет. Четыре года - это предел, когда можно будет ещё давать то, что вы даёте. Вам придётся давать уже новые обрезанные знания, переучивать себя на новую программу, учить читать детей иначе. Но вы сами это выбрали. Свободу выбора никто не отменял, - Николай усмехнулся.