Она молчала и разглядывала и их обоих, и других спутников Рока (распознала ещё одного знакомого, первого заместителя генерала она его видела во время принесения присяги, хотя лично и не принимала от него клятву верности), и Мирван, который, похоже, ждал от неё продолжения, перестал улыбаться. Взглянул на одного из своих бойцов, охранявших Киру, кивнул и тот поднял женщину на ноги. Очень ловко и довольно бережно, но её лицо всё-таки исказилось боль отдалась в плечи.
Мирван помедлил ещё несколько мгновений, не дождался того, что хотел, и произнёс холодно, с оттенком разочарования:
Отведите герцогиню в камеру.
Пока Киру вели по неразличимо-одинаковым серым коридорам, она вяло обдумывала, что же могло не понравиться Року. Чего он ждал? Что она примется качать права и требовать освобождения, а он и его люди повеселятся? Что она испугается, примется просить пощады, и это вызовет точно такую же реакцию? Что в смятении ляпнет что-нибудь важное? Да, пока, пожалуй, нет никакой разницы. Когда с неё, уже в камере, сняли наручники, она с огромным трудом и смесью облегчения, с опасливым ожиданием новой вспышки боли вытянула руки вперёд и медленно, осторожно начала разминать их. Кто же знал, что немедленно после родов нужно было заниматься лечением плеч (до родов это делать было слишком рискованно, потому решили отложить). Кто ж знал
Сперва она осмотрелась в тесном, но вполне приемлемом пространстве: здесь было сухо, довольно светло, на полке имелась постель и даже с постельными принадлежностями, поверх подушки брошено полотенце, а слева дверка вела в крохотный санузел, и это было уже намного лучше, чем то, чего она ожидала. Кира осторожно сняла китель, растёрла плечи и локти и втиснулась поближе к раковине. Сперва оплеснула лицо и попила немного стало заметно легче. Следом взялась за воротник рубашки. Она отлично понимала, что за ней наблюдают (не могут не наблюдать), но какая ей разница в её-то положении? Толку-то стеснительность демонстрировать. Она разделась по пояс и обтёрлась, а потом и бёдра обернула полотенцем обмыться нужно было полностью. Кира застирала бельё от пятен, оделась и уже после этого постучала во внешнюю дверь.
Мне нужны женские средства личной гигиены. Или хотя бы марля и вата.
По ту сторону двери довольно долго молчали, но ответ в конце концов последовал.
Ясно.
Женщина легла на постель и прикрыла глаза. Пожалуй, стоило воспользоваться случаем и наконец-то выспаться. Выспаться всласть, за предшествующий год и на всю оставшуюся жизнь. Кира не думала об этом, но в глубине души была уверена, что той жизни ей осталось немного. Однако и в этой самой оставшейся жизни может быть всякое. Лучше всего прийти к этапу допроса спокойной, выспавшейся, равновесной.
И Кира уснула. Она время от времени просыпалась например, когда ей принесли еду, а потом ещё упаковку с нужными гигиеническими средствами, мыло и дополнительное полотенце и снова засыпала, поев и приведя себя в порядок. Из-за этого она, конечно, потеряла счёт времени и к моменту, когда тягота недосыпа её оставила, и спать расхотелось, уже не знала,
сколько провела взаперти. Она немного удивлялась, что её не трогают по логике, допрашивать надо сразу, пока человек не опомнился и не составил в голове схему подходящего вранья но и втайне надеялась, что это промедление продлится подольше. Может быть, Мирван рассчитывает, что взаперти дамочка перепугается сильнее, начнёт психовать и совершенно потеряет равновесие души? А может быть, ему вообще не нужна от неё никакая информация, и она требуется чисто как заложник или предмет торга? Тоже хорошо. Да что там идеально! Пусть Кенред тогда сам разбирается с этой ситуацией.
Она, отвыкшая от досуга, начала скучать и отлично понимала, что с этим нужно что-то делать, иначе действительно ж взбесится, и тогда бери её, противник, голыми руками. Стала было вспоминать стихи, чтоб развлечь себя декламацией и тут вдруг сообразила, что склеивать из отдельных слов и фраз целые речи, которых человек не произносил, умеют даже у неё на родине, а уж тут наверняка. И потому прикусила язык, надеясь, что сделала это вовремя. Нужно было придумать для себя какое-нибудь другое развлечение, совершенно безопасное.
Мирван освободил полчаса времени именно затем, чтоб заглянуть на пункт наблюдения. Здесь дежурили по четверо, и только те, кто вызывал безусловное доверие. Но и за этими четырьмя шло наблюдение, как и за всеми, кто дежурил у камеры и мог контактировать с Кирой Рок хорошо понимал, что пленная женщина вполне способна вызвать у солдат сочувствие, даже если не станет напрямую использовать на них свои дамские чары.
Он уже составил себе о ней определённое мнение. Его предположения выглядели логично: раз простолюдинка, какое-то время даже побывавшая в рабстве, сумела стать не просто женой высокопоставленного вельможи, но и протиснуться в политику, она должна обладать значимыми достоинствами. То есть как минимум она хороша собой, умеет обращаться с мужчинами, попросту говоря обольщать, и, наверное, способна уговорить мужчину на что угодно. Даже голографемы Киры, которые он смотрел незадолго до их личной встречи, не убедили его в обратном. Он, конечно, пришёл в некоторое недоумение, но предположил, что тут есть определённая загадка, какая-то изюминка у этой женщины, да и, видимо, изображения лгут. Такое бывает.