В понедельник, на занятии по целительству я снова отключилась, что особенно взбесило меня, поскольку мы изучали зелье для замедления врагов. Я старательно все записывала, когда это произошло, поэтому не получила ни малейшего намека на надвигающийся обморок. Эльдит была далеко, так что никто не подхватил меня, когда я соскользнула со стула и с грохотом упала, ударившись локтем настолько сильно, что появился гигантский синяк, и задела челюстью в край стола.
Вечером мы с Саррой делаем компресс по инструкциям, которые я узнала на занятиях Эрика, чтобы проверить, поможет ли он от синяков.
Видишь, какой хороший повод для эксперимента, я прикладываю его на расползающиеся синие пятна на лице и локте.
Поверить не могу, что никто тебя не подхватил, напряженно отвечает Сарра.
Рядом со мной сидела Нави. Она и пальцем не пошевелит, чтобы мне помочь. Она говорит, что слабые звенья нужно убирать.
Говорит, как настоящая стерва.
Думаю, большинство из них такие, говорю я. Хотя на самом деле я мало что знаю об остальных. Только то, что мои обмороки их смущают.
Я надеялась, что сегодня ты поговоришь с Эриком, вскользь говорит Сарра. Про твою медведицу.
Я вздыхаю.
Я думала об этом, честно. Но он мне не поверит. Как и никто из них. И не похоже, что она вернется.
Сарра хлопает меня по руке.
Вернется. И когда это произойдет, тебе придется рассказать о ней одному из Стражей Одина.
ГЛАВА 9
МАДДИ
Во вторник, пока все идут на занятия по магии, я отправляюсь в кузницу. Не могу дождаться, когда доделаю последние мелочи и щит будет готов. Я хочу закончить его сегодня, и мысль о том, как я буду держать его в руках, заставляет улыбнуться.
И, хотя я не признаюсь в этом Сарре, но часть меня тайно думает, не поможет ли изображение в центре щита вернуть мою медведицу.
Я так жажду увидеть её снова, что думаю о ней практически так же часто, как о Каине, пусть пока она мне и не снится.
Все утро я работаю в кузнице, совершенно погруженная в то, что делаю. На самом деле, я настолько сильно сосредоточена, что не замечаю, как оставляю раскаленный докрасна молот прямо рядом с собой пока не кладу на него руку.
Я кричу, когда кожа отслаивается от плоти, а боль захлестывает меня.
А потом происходит нечто невероятное. Иней покрывает мою кожу, мгновенно приглушая жар и унимая боль.
Я в изумлении смотрю на свою согнутую руку, пока иней мерцает и поблескивает, превращаясь в лед и останавливая ожог.
Кто-то врывается в помещение, и я вскидываю голову.
Это Каин.
Он смотрит на мою руку, а потом его взгляд скользит по мне возможно, в поисках других травм. Взгляд задерживается на фартуке, плотно повязанном поверх плохо сидящей одежды и подчеркивающем мою талию, затем перемещается на покрытую льдом руку, и наконец останавливается на моем лице.
Ты кричала.
Я Я обожглась.
С усилием я отрываю от него взгляд и поднимаю руку. Пошевелив замороженными пальцами, я улыбаюсь от звука, с которым трескается лед. Я смотрю снова на Каина и взмахиваю рукой.
Она застыла.
Вижу, он напряжен. Черная рубаха натягивается на его мощных плечах, ладони сжаты в кулаки.
Не нравится лед? предполагаю я. Снова пошевелив пальцами, я любуюсь тем, как наледь движется вместе с ними, потрескивая, но оставаясь в контакте с кожей. Иней все еще ползет по моей руке вверх.
Со льдом все нормально, рычит он. Должно быть, твоя магия пробудилась с приходом валь-тивар.
Я перевожу взгляд на него.
Думаешь, в этом дело?
Он пожимает одним массивным плечом.
Если только ты все это время не врала, что не можешь использовать магию льда.
Я хмурюсь.
Ты же знаешь, что не врала.
Ты это контролируешь? спрашивает он.
Глядя на руку, я сощуриваюсь, приказывая льду покрывать только кисть и растаять на предплечье. Ничего не происходит.
Лед синеет. Тебе больно? не знаю, есть ли в голосе Каина беспокойство, но он точно напряжен.
Нет, со вздохом отвечаю я. Это приятно. Я и забыла, как приятно ощущается холод. Столько времени прошло.
Три недели.
Я бросаю на него сердитый взгляд.
Мы не собираемся возвращаться к этому дерьму про избалованную принцессу. Я скучаю по дому, это не запрещено, так что отъебись.
Отъебись? он делает шаг ко мне, его глаза пылают. О, принцесса, продолжай стоять здесь, хлопая своими большими глазками, вся взволнованная, вздыхая от удовольствия, и я превращу твое «отъебись» в «выеби меня», да такое, что весь Фезерблейд услышит.
Мои щеки вспыхивают, а внутренности плавятся.
Прекрати, шепчу я, призывая все самообладание, пока его взгляд дотла сжигает мой контроль. Я знаю, что ты делаешь. Ты пытаешься воспользоваться, я взмахиваю заледеневшей рукой, нашим притяжением, чем бы оно ни было! Но это не сработает. Я не буду тебе помогать.
Я уверена, что отражающееся на его лице желание настоящее, но с его губ слетает горькая усмешка. Я готова на что угодно, лишь бы прикоснуться к этим губам. Лишь бы почувствовать их на себе. Повсюду.
И что я получу от этого, принцесса? он поднимает обтянутую перчаткой руку. Я не могу тебя и пальцем коснуться, даже если ты будешь умолять.
А я бы умоляла. Блядь, я бы сделала что угодно. Но он прав. Он не может прикоснуться к живому существу. Даже если я наброшусь на него, он не сможет дотронуться до меня.