Совсем не по теме: сегодня я узнал, что в мире существует поистине ошеломляющее разнообразие кухонной утвари. Похоже, именно двадцать первый век в итоге меня доконает если, конечно, мисс Гринберг не сделает это раньше.
FJF
На следующее утро я проснулась позже обычного, делая всё возможное, чтобы оттянуть момент выхода из комнаты и избежать встречи с Фредериком так скоро после вчерашнего.
К счастью, когда я наконец высунула голову в коридор, закинув на плечо свою огромную сумку с художественными принадлежностями, его нигде не было видно. Конечно, в одиннадцать утра он и не должен был покидать свою спальню, но я всё равно выдохнула с облегчением. Неизбежное можно было отложить ещё немного.
Дверь в его комнату была закрыта впрочем, она всегда была закрыта, даже прошлой ночью, когда мы столкнулись, так что я не могла понять, спит он там или нет. Я шла как можно тише, на всякий случай, направляясь к входной двери. Двигаться бесшумно было и неудобно, и нервно: моя походка и в лучшие времена не отличалась особой грацией, особенно с сумкой, весившей как маленький астероид. Но дверь так и осталась закрытой.
Если он был внутри и услышал меня значит, он избегал меня так же старательно, как и я его.
И это было нормально. Более того даже лучше, чем альтернатива.
Наверное, я никогда в жизни не радовалась так сильно, как через час, когда оказалась в своей студии. Точнее, называть её своей было не совсем правильно. Помещение носило название Living Life in Color и принадлежало Джоанне Ферреро эксцентричной пожилой женщине, которая десятилетия назад была довольно известной фигурой на чикагской арт-сцене.
Студия располагалась на первом этаже небольшого здания в районе Пилсен и делилась
между двумя десятками местных художников, металлургов и керамистов людей, относившихся к своему делу с разной степенью серьёзности. Некоторые, как я, надеялись однажды превратить искусство в карьеру и проводили здесь столько времени, сколько позволял график. Другие вроде Скотта, которого я увидела за большим общим столом посреди студии, имели обычную дневную работу и просто арендовали место, чтобы выпускать пар и давать выход творчеству.
Привет, Скотт, сказала я, искренне обрадовавшись его присутствию. Было утро среды, и студия почти пустовала, так что за большим столом оставалось полно свободного места. А это мне подходило: я любила раскладывать все свои материалы с размахом.
Я придвинула стул и начала рыться в сумке в поисках карандашей.
Привет, отозвался он, оторвавшись от своей работы угольного наброска букета роз, любимых цветов Сэма и повернулся ко мне. Рад, что ты пришла. Мы с Сэмом как раз хотели тебе написать тут подвернулась одна возможность.
Правда? Я подошла к полке с пометкой C. Greenberg, где хранились мои незаконченные холсты. Из-за уведомления о выселении и переезда меня не было в студии уже почти две недели. К счастью, моё текущее полотно акварельное поле подсолнухов в ярко-жёлтых и зелёных тонах, поверх которого я собиралась наложить как можно больше обёрток из фастфуда пережило моё отсутствие без последствий.
Да, сказал Скотт. Помнишь нашего друга, у которого семья владеет художественной галереей в Ривер-Норс?
Я прикусила губу, пытаясь вспомнить, о ком речь. У него и Сэма было много друзей, но большинство либо коллеги Скотта с факультета английской литературы, либо юристы, как Сэм. Человека с галереей я бы точно запомнила, правда?
Я снова села за стол, и тут меня осенило.
Ты про Дэвида? Координатора вашей свадьбы?
Я почти забыла, что после мальчишника Скотт и Сэм неожиданно сдружились с парнем, которого наняли для планирования их свадьбы. Помнится, Дэвид как-то говорил, что его семья очень богата и среди прочего владеет абсолютно убыточной художественной галереей недалеко от Лупа. Кажется, этот разговор произошёл тогда, когда все мы включая меня уже были основательно навеселе от праздничного шампанского. Наверное, поэтому я напрочь об этом забыла до сегодняшнего момента.
Да, это Дэвид, подтвердил Скотт.
Ладно, теперь я припоминаю. А что с ним? Неужели я ошибалась, и та галерея была не просто способом списания налогов для его семьи? Или она вдруг стала настолько успешной за полгода, что теперь может нанимать сотрудников? Верилось в это с трудом.
Но зачем ещё Скотт вообще заговорил об этом?
За ужином вчера Дэвид сказал, что галерея его семьи собирается провести жюри́рованную выставку совместно с другой, более крупной галереей в Ривер-Норс, он сделал паузу, едва сдерживая улыбку. С той, что на самом деле успешна, скажем так.
Мои глаза распахнулись. Меня не принимали на жюри́рованные выставки уже несколько лет. В Чикаго таких мероприятий было немного, а дохода от моего искусства явно не хватало, чтобы подаваться ещё и в другие города. Если бы я смогла попасть на эту выставку и, возможно, даже выиграть приз это могло бы стать тем самым толчком, которого так не хватало моей пока что почти карьере.
А ты знаешь, какие именно форматы им интересны? спросила я. Последний раз, когда мы с Дэвидом разговаривали, обсуждали, уместно ли ставить Eye of the Tiger на первый танец Сэма и Скотта. О его вкусах в искусстве мы точно не говорили.