И ещё спасибо за фрукты! Никогда раньше не пробовала кумкваты. Они были потрясающе вкусные.
Кэсси
Мой почерк даже близко не был таким красивым, как у Фредерика, и конверта под рукой не оказалось. Но ничего не поделаешь. Я оставила записку в центре кухонного стола решила, что если он всё ещё не проснётся к моменту моего ухода на смену в «Госсамер», то точно её увидит.
Я валилась с ног после переезда и ужасно жалела, что согласилась выйти в кофейню сегодня вечером. Больше всего хотелось просто устроиться в новой спальне и послушать музыку. Но мне были нужны деньги, и от смен сейчас я не могла отказываться, как бы ни устала.
До выхода оставался ещё целый час вполне достаточно, чтобы перекусить. К счастью, я предусмотрительно приберегла немного непортящихся продуктов на время переезда. Обед я напрочь забыла а для меня это редкость. Фрукты были вкусные, но полноценным приёмом пищи их не назовёшь.
Сейчас я буквально умирала с голоду.
Зайдя на кухню, я впервые по-настоящему заметила, насколько она чистая. На фото, которое прислал Фредерик, такого не было видно. Белоснежный кафельный пол не просто блестел на нём не было ни соринки. Ни пятнышка и на старомодной плите, и на бледно-розовых столешницах.
Я подумала, что, возможно, у него есть уборщица. Но это была не просто чистота кухня выглядела так, будто ей никогда не пользовались.
Неужели мой ужин станет первым блюдом, приготовленным здесь? Немыслимо. И всё же ощущение не покидало меня. Если это правда, то довольно жалко, что эту идеальную нетронутость придётся нарушить простой варкой спагетти с солью. Я опустилась на колени и наугад открыла один из кухонных шкафов в поисках кастрюли. Он оказался абсолютно пустым только защитная подложка на полках и слой пыли. Я нахмурилась и открыла следующий шкаф. Этот, наоборот, был доверху забит странными продуктами, к которым я бы притронулась только в состоянии острого голода: банки с маринованным луком, гефилте фиш, коробки с «Гамбургер Хелпером» и консервы со спаржей Но ни одной кастрюли или сковороды.
Хм пробормотала я. Где он вообще готовит? Неужели каждый день заказывает еду на вынос?
Мисс Гринберг.
От неожиданности я вздрогнула и ударилась макушкой о край выдвинутого ящика.
Чёрт, прошипела я, потирая ушибленное место. Голова тут же начала пульсировать к утру там наверняка будет шишка.
Я выпрямилась и вот он. Мой новый сосед стоял прямо
передо мной. Выглядел так, словно только что сошёл со страниц глянцевого журнала: волосы искусно взъерошены, идеально спадают на лоб. Он стоял куда ближе, чем в день моего первого визита, и, похоже, сам это ощутил глаза слегка расширились, ноздри едва заметно раздулись, будто он вдыхал мой запах. Сегодня он был одет ещё наряднее, чем в день нашего знакомства: к графитовому костюму-тройке добавились красный шёлковый аскот и чёрный цилиндр, который сидел на нём так, словно был создан для него лично. Странный образ, но да поможет мне бог выглядело это потрясающе. У меня даже слюнки потекли, и вовсе не из-за голода. Если он и заметил моё замешательство, то никак это не выдал. Лишь нахмурился, в его взгляде мелькнула забота, и подошёл чуть ближе. От него пахло мягким кондиционером для белья, теми самыми цитрусовыми, что он оставил в моей комнате, и чем-то глубоким, таинственным, чему я не могла найти названия.
Вы в порядке, мисс Гринберг?
Я кивнула, вспыхнув от смущения.
Да. Потёрла место удара. Но где у вас кастрюли и сковородки?
Кастрюли и сковородки? переспросил он с неподдельным недоумением, будто я говорила на каком-то незнакомом ему языке. Покачал головой. Простите, но я вас не совсем понял.
Теперь уже я нахмурилась. Что, собственно, в моём вопросе было непонятного?
Я собиралась сварить спагетти перед работой, пояснила я. Сегодня не обедала, умираю с голоду. В «Госсамере» есть сэндвичи и прочее, но еда там отвратительная и стоит втридорога, даже с нашей скидкой в пятьдесят процентов. Что, если подумать, вообще-то кража зарплаты. А спагетти я уже купила, так что
У Фредерика глаза стали круглыми. Он хлопнул себя по лбу.
Ах! воскликнул он. Вы хотите что-то приготовить!
Он произнёс это так, словно только что постиг великий смысл бытия. Я уставилась на него, пытаясь хоть как-то объяснить себе эту странную реакцию.
Да. Я хочу приготовить ужин. Так что где кастрюли и сковородки?
Он потёр затылок, на секунду отвёл взгляд, уставившись в мучительно белую плитку на полу. Потом глаза у него засветились, и он снова встретился со мной взглядом.
Ах! Я отдал кастрюли и сковородки в ремонт.
Я нахмурилась. А такое вообще бывает?
Ты отдаёшь их в ремонт? Серьёзно?
Может, у него какой-то навороченный набор с особым покрытием, которому нужен регулярный техосмотр. Я-то сама почти не готовлю и за модой кухонной утвари не слежу.
Да, Фредерик расплылся в широкой, довольной улыбке. И, будь я проклята, если эта ослепительная улыбка только что не подсветила его и без того чересчур красивое лицо. Мои кастрюли и сковородки в мастерской. На ремонте.
Все?
О, да, с энтузиазмом закивал он. Все до одной.