Отцепились, с облегчением выдохнул он. Они слишком ленивы, чтобы пробежать больше одного квартала или улицы, разве только стащить у них что-то большое, вроде окорока. Он повернулся ко мне и присвистнул сквозь зубы. У тебя в глазу пятнышко, как кровинка. Это из-за него раскудахталась та старая квочка?
После трех лет в окружении бледных и томных обитателей Дома Кактуса этот мальчик показался мне привлекательно экзотичным. Его кожа была темной как у бходистанца, глаза черными и веселыми, а смоляные кудри свисали до самых плеч.
Да, подтвердила я и, потому что сочла его красивым, спросила: Ты из какого Дома?
Он присел на корточки.
Я живу на рю Куполь, рядом с храмом.
Крыльцо было пыльным, но мое платье испачкалось еще больше, поэтому я собрала подол вокруг колен и села на ступеньку.
Моя мама происходила из Дома Жасмина. У тебя вроде их цвета, да?
Он коснулся вплетенных в мои волосы лент.
Милые тряпицы. Можно выручить несколько медяков на рынке. Тут его глаза чуть не вылезли из орбит. Так ты со Двора Ночи!
Да, кивнула я, но тут же поправилась: Нет. Из-за пятнышка в глазу меня хотят продать.
Не свезло. Мальчик на секунду задумался над моими словами. Я тсыган, чуть погодя сказал он, буквально раздуваясь от гордости. Уж мама-то моя точно тсыганка. Она гадает на площади каждый день, кроме базарных, и берет на дом стирку. Гиацинтом меня кличут.
Федра, представилась я.
Где ты живешь?
Я указала на холм точнее, туда, где он по моему представлению находился; в лабиринте улочек я совсем заблудилась.
Ого. Гиацинт втянул воздух и цокнул языком. От него вполне терпимо пахло немытым телом. Хочешь, отведу тебя домой? Я знаю все улицы в Городе.
В эту секунду мы оба услышали быстрый и целеустремленный стук копыт, отличающийся от обычного городского шума. Мальчик попытался было удрать, но преследователи уже пустили коней прямо на нас. Двое гвардейцев дуэйны в ливреях Дома Кактуса: сумеречно-синих с легкой позолотой.
Меня поймали.
Ты, раздраженно рыкнул один из гвардейцев. Черты лица парня были правильными и красивыми в гвардию Дома Кактуса зачисляли с оглядкой не только на боевое мастерство, но и на пригожесть. Ты рассердила дуэйну и обозлила торговцев, дрянная девчонка. Одной рукой в перчатке он поднял меня за шиворот. Я беспомощно болтала ногами. Хватит озоровать.
Он усадил меня в седло перед собой и развернул коня. Глянул на напарника и мотнул головой, наверное, в сторону дома. Гиацинт между тем выбрался на мостовую в опасной близости от конских копыт, и второй гвардеец, выругавшись, замахнулся на него кнутом.
Прочь с дороги, грязное тсыганское отродье.
Мальчик увернулся от удара бича с легкостью, отточенной годами практики, и несколько шагов пробежал за сорвавшимися в галоп лошадями.
Федра! крикнул он. Возвращайся, давай еще встретимся! Помни, рю Куполь!
Я изогнула шею, стараясь высунуться из-за обтянутой синем мундиром груди гвардейца, чтобы в последний раз посмотреть на нового друга мне было грустно от него уезжать. Несколько счастливых минут тсыган Гиацинт был мне настоящим другом, а ведь до того со мной никто никогда не дружил.
* * * * *
Вернувшись в Дом Кактуса, я обнаружила, что впала в немилость. Меня лишили привилегии прислуживать
на вечерних развлечениях и отправили в комнату без ужина, хотя попозже добросердечная Эллин тайком принесла в салфетке кусочек бисквита.
Утром за мной пришла посвященная по имени Сурия. Высокая и светловолосая, именно она взяла меня за руку в тот памятный первый день в Доме Кактуса, и мне нравилось думать, что она мне благоволит. Посвященная отвела меня в купальню, расплела косы и терпеливо и бдительно ждала, пока я плескалась в глубоком мраморном бассейне.
Сурия, спросила я, подойдя к ней для проверки, а кто такой Анафиэль Делоне и зачем я могу ему понадобиться?
У тебя от волос смердит уличным рагу. Сурия аккуратно развернула меня и налила на макушку шампунь, пахнущий чем-то неуловимо-сладким. Милорд Делоне известен при королевском дворе. Тонкими пальцами она взбила пену, которая чудесным образом остудила кожу головы. А еще он поэт, и это все, что я знаю.
Какие стихи он пишет? Покоряясь Сурии, я нырнула и под водой принялась мотать головой, чтобы смыть пену. Когда я вынырнула, посвященная умело подобрала мои волосы и осторожно отжала лишнюю воду.
Такие, что любой из Дома Шиповника покраснел бы.
Сейчас я улыбаюсь, вспоминая, как тогда возмутилась. Делоне тоже посмеялся, когда я повторила ему тот разговор.
Так он сочиняет непотребные вирши? То есть, меня наряжают как гусыню, чтобы продать какому-то заляпанному семенем писаке, который одной рукой держит перо, а другой орудует у себя в штанах?
Уймись, остановила меня Сурия и, замотав в полотенце, вытерла досуха. Откуда ты набралась таких слов? Нет, серьезно, говорят, он великий поэт или был таковым. Но он обидел лорда, возможно, даже члена королевской семьи, и теперь больше не смеет сочинять, а его старые стихи запрещены. В этом, вроде, заключалось основное условие его освобождения, Федра, но я доподлинно не знаю всей истории. Ходят слухи, будто когда-то он был любовником какой-то очень могущественной особы, и его имя до сих пор известно при дворе, многие и теперь его боятся. Вот и довольно с тебя. Обещаешь хорошо себя вести?