Конечно, Эйвери. Ты можешь мне доверять. Я тебе не враг, мягко сказала Лейла, ее голос звучал успокаивающе. Она объяснила, что со мной случилось, что Флавиан, младший брат Пенелопы, свернул мне шею и что в момент этого в моем организме был вампирский яд Александра. Это был несчастный случай, нечто такое, чего он не хотел вызывать.
Я посмотрела в другую сторону при мысли о том, как яд попал в мое тело.
Я почувствовала прилив эмоций, страха, замешательства и гнева одновременно, и я не была уверена, что думать о человеке, который тащил меня по грязи. Его лицо все еще оставалось в моих воспоминаниях, но я не могла примирить его с реальностью моей ситуации.
Лейла взяла меня за руку, ее прикосновение было теплым и успокаивающим, и я не отстранилась, хотя место, где соприкасалась наша кожа, чертовски болело. Ты не одна, Эйвери. Мы поможем тебе справиться с этим. Теперь ты одна из нас, и мы научим тебя всему, что тебе нужно знать.
Я посмотрела ей в глаза и впервые с тех пор, как проснулась, почувствовала себя в безопасности. Спокойное и контролируемое поведение Лейлы вселило в меня искру надежды, в которой я так отчаянно нуждалась. Или это был еще один магический трюк, чтобы усыпить мою бдительность? Что-то ментальное вместо жестокой схватки Александра и Флавиана с помощью стихий?
Воспоминания были разбиты, но они были там. Они сражались с ветром и огнем, подчинили природу своей воле.
Я тряхнула головой, чтобы прогнать эти мысли не сейчас.
Что теперь будет? спросила я. Даже мой собственный голос звучал странно, неправильно.
Лейла вздохнула, и выражение ее лица стало серьезным. Слухи уже распространяются, и скоро директор школы услышит об этом, сказала она. Нам нужно составить план.
Я кивнула в знак согласия, зная, что Лейла была права. Я больше не могла притворяться, что все нормально. Я была другой, и все бы это заметили.
Что я должна сказать? спросила я, чувствуя себя потерянной. Я проснулась вот так, но я не помню, кто изменил меня?
Лейла бросила на меня понимающий взгляд, и я увидела намек на улыбку на ее губах. Умная девочка, сказала она, и сквозь нее просвечивало ее прежнее я. Но мы должны быть уверены, что никто не узнает о причастности Александра.
Почему я должна его защищать? спросила я низким и горьким голосом. Он сыграл огромную роль во всем этом дерьме. И он наговорил обо мне всяких гадостей, мысленно добавила я.
Выражение лица Лейлы смягчилось, и она провела пальцами по тыльной стороне моей ладони. Подумай об этом, Эйвери, мягко сказала она. Александр не хотел, чтобы все это случилось, и с тех пор он корит себя за это. Если директор узнает, что он был замешан, вы оба будете обречены. Они узнают о ваших отношениях, и в конечном итоге тебе отрубят голову или что похуже за то, что ты втоптала имя семьи в грязь.
Я испустила глубокий вздох. Лейла, конечно, была права, и я не могла рисковать его или своим наказанием. Но мысль о том, чтобы защищать его после всего, что произошло между нами, вызывала у меня тошноту в животе.
Лейла ободряюще улыбнулась
мне и похлопала по руке. Мы с этим разберемся. У меня есть план, прошептала она. Но сейчас просто сосредоточься на том, чтобы привыкнуть к своему новому телу. Я буду помогать тебе на каждом шагу.
Я кивнула, испытывая небольшое облегчение. По крайней мере, рядом со мной была Лейла, и с ее помощью, возможно, я смогла бы это сделать.
Хорошо, я доверяю тебе. Она просияла от моих слов, улыбнувшись так лучезарно, что это растопило мое теперь уже бессмертное сердце.
Хорошо, потому что Александру придется выдать нас.
4
АЛЕКСАНДР
План этого ублюдка был дерьмовым.
Я сжал руку в кулак при мысли обо всем, что могло пойти не так. Я был в меньшинстве и, следовательно, должен был внести свой вклад, но это не означало, что я соглашался с их миссией. Если бы это зависело от меня, я бы давным-давно увез Эйвери отсюда, подальше от этих стен, пропахших смертью и разочарованием. Не то чтобы она доверяла мне, но я бы предпочел, чтобы она возненавидела меня, чем допустить, чтобы она здесь подвергалась влиянию моей семьи.
Никто не знал, что они уже поймали ее однажды, и это закончилось тем, что я прижал ее труп к своей груди, прежде чем цепи моих родителей привязали меня к ним навсегда. Они назвали это наказанием за мое непослушание. Я назвал это адом на земле, что сделало меня приспешником дьявола.
Я думал о той ночи, когда я навеки проклял ее, когда я лишил ее будущего. Мои отвратительные слова все еще отдавались эхом в моих ушах, и я был уверен, что она будет ненавидеть меня вечно. Хорошо. Я заслужил ее гнев, заслужил, чтобы она возненавидела меня. Я был эгоистичен, разжигая нашу любовь, зная, что в конце концов это сведет ее в могилу, как и всегда.
Просто голос шептал мне, что на этот раз все будет по-другому, что на этот раз это продлится долго. И я был достаточно наивен, чтобы поверить в эту ложь, поставить свои чувства выше ее безопасности. Монстр, вот как она меня назвала. И она была права.
Я шел по тускло освещенному коридору, в голове у меня проносились мысли о том, как справиться с ситуацией, не вызывая подозрений.