Что ты ещё смотрела?
Вера взяла у неё листок, Кайрис отвела глаза, вздохнула и сказала серьёзно, очень тихо, как будто это было тайной:
Да, у меня собачья работа, я не отрицаю. Но я могу отказаться отвечать на вопросы, которые считаю личными и не относящимися к работе. Я с Артуром так сделала, и держалась не один год, пока он сам не решил, что надо. С тобой тоже смогу.
И на том спасибо.
Обращайся, иронично кивнула Кайрис, про трусы ты серьёзно или от нервов?
Вера махнула рукой и не ответила, она сама не знала. Кайрис посмотрела на часы и сказала громко и чётко:
Следующая встреча у вас с шутом, потом отдых, потом ужин, телепортировать тоже буду я. Вопросы? Пожелания?
Вера улыбнулась и качнула головой, Кайрис сделала суровое лицо, поклонилась и ушла телепортом. Вера развернула листок и внимательно всмотрелась да, это точно был он, и прямо сейчас она закрывала пальцем именно ту часть, которую не могла вспомнить. На листке были буквы, цифры и символы, включая всякие нерусские алфавиты, а учитывая, что Кайрис и русского алфавита не знала, она рисовала их как иероглифы, художественно.
«Но почерк всё равно не узнать, это может быть кто угодно.»
Она хотела сфотографировать его, чтобы точно не потерять, но не помнила, где её телефон.
«Отдала вместе с вещами Лоретте. Нет? Я его вообще не брала? Я говорила по нему утром... А, нет, я говорила по местному. А мой лежал рядом на тумбочке, там он и лежит.»
Это ощущалось так, как будто происходило в другой жизни личный телефонный разговор, по выделенной линии, господин министр хвастался достижениями технического прогресса, смеялся, обещал ждать встречи.
«Нет, не обещал. Он ничего не обещал, он просто сказал: До встречи. Он не говорил, что будет ждать, или что встреча будет неформальная. Нас пригласили на фестиваль клёнов, официально, нам надо бы собираться, по-хорошему.»
В памяти опять сыпались на пол портреты, она могла об этом не думать, пока находилась не здесь, но стоило прийти в этот кабинет, практически на то же самое место, и это возникало в памяти предельно отчётливо. Она могла забыть точную формулировку каких-то слов, но этот звук, с которым тонкие деревянные рамки отскакивали от паркета, забыть не могла.
«Скоро. Уже вот-вот.»
Раньше ей казалось, этот факт тикает над головой как бомба, а теперь вдруг стало ясно, что это просто произойдёт, и жизнь продолжится, и ничего не изменится она всё ещё будет Призванной, у неё будет расписание встреч, будут обеды, на обедах будут сотрудники отдела.
«Или всё будет не так. Если я поставлю вопрос ребром и приложу усилия. Рональда использую для этих целей, например, или Даррена. Могу вообще есть в столовой с секретарём. Надо будет попробовать. Желания ещё и ужинать с Эйнис у меня нет, хватит.»
Эйнис ощущалась зловонной трясиной из сомнений и комплексов, к этому не хотелось иметь ни малейшего отношения, Вера старалась даже из воспоминаний её вытолкать поскорее. Решила готовиться к встрече с шутом, вышла к секретарю в приёмную и сказала:
Мне нужен мой телефон, он на тумбочке возле...
Брат Чи протянул ей телефон, и ещё один местный, Вера улыбнулась:
Спасибо.
Он спросил:
Мне доложили, что вы совсем ничего не съели. Хотите, сходим нормально
пообедаем?
Нет, хватит с меня обедов, нервно улыбнулась Вера, пойду готовиться, Фредди просил найти шутки. Он достал наушник из собаки?
Да, Бутер сам отдал. Он умеет так прятать вещи в щеках, что при открытом рте не видно, а потом он выплёвывает, когда ему надоест всех бесить.
Вера смотрела на него и думала, что как раз перед тем, как он неловко уронил наушник, она желала ему удачи.
«То есть, неловко это не ошибка. Это везение. Он мечтал избавиться от этого проклятого наушника, но не мог, не имел права, и ему подфартило. А сейчас он без него.»
Она помнила, что в прошлый раз наушник не видела, и у министра его не видела, пока он сам не показал то ли какая-то отводящая глаза магия, то ли просто такой ракурс. Сейчас оба его уха были на виду, немного красные и ничем не отягощённые.
«Чистые уши чистая совесть?»
Он выглядел так, как будто да.
8.43.5 Налог на наглость
Чай?
Вера смотрела на него молча, пытаясь понять, в восторге она или нет. Он вызывал настолько зашкаливающие эмоции, что она не могла так сразу сказать, негативные они или позитивные, просто понимала, что невыносимо мощные, настолько, что от них хотелось оказаться подальше, они мешали дышать.
Господин министр отодвинул ширму ещё немного, показывая стоящий с той стороны маленький круглый стол, два стула, чайный набор и вазу с фруктами. Сказал с невинной улыбкой:
Кайрис сказала, вы не захотели пить чай с ней. Я подумал, может быть, захотите со мной. Захотите?
Вера медленно глубоко вдохнула, закрывая глаза и пытаясь оценить свои эмоции по этому поводу. Поняла, что это бессмысленно там что-то сломалось, что-то очень важное, и теперь всё работало не так, и пока она это не починит, она ничего не поймёт. Открыла глаза и медленно сказала:
Если бы в вашем мире был налог на наглость, вы бы разорились.
У меня хватило бы наглости его не платить, обворожительно улыбнулся министр. Вера кивнула сама себе, принимая решение, и сказала: