Могу лишь только надеяться и уповать. Но старость вашей матушке не грозит. Так я могу продолжить? склонил большую голову Киринн.
Продор-р-ржай, милостиво кивнул успокоенный второй принц.
Этот мальчик, которого высмотрел Джаретт Великолепный, был рожден в человеческой семье. Синни была его сестрой, его сводной сестрой ее отец погиб, мама снова вышла замуж, и вся забота о маленьком братике легла на ее плечи. А было ей всего четырнадцать лет. Синни очень уставала. Она ощущала себя служанкой в родном доме, и однажды это случилось. Она крикнула в сердцах: «Чтоб тебя демоны в Нижний забрали!», и Джаретт выхватил ребенка из ее рук.
Мидир сам выхватил руки из ладоней Киринна и прижал ко рту. Конечно, отец прав всегда. Если отец не прав, то это только кажется. Но как это? А если бы его, Мидира, так кто-то забрал от его матери?
Синни мгновенно поняла свою ошибку и умоляла Джаретта вернуть ей братика. Она прошла все испытания, что изготовил для нее волчий король. Она танцевала с ним на балу Лугнасада и он признался, что полюбил ее. «Люби меня, слушайся меня, подчиняйся мне во всем и я буду твоим рабом вечно», сказал он Синни. И он позвал ее в свой мир стать его королевой.
Что-то в этом смутило Мидира, но он продолжал зачарованно слушать. Хоть про любовь ему обычно было не очень интересно, но тут дело касалось его мамы и папы!
И она, конечно, поср-р-рушалась его! Папу нер-р-рьзя не поср-р-рушаться.
Нет, мой принц.
Она не пор-р-рюбир-р-ра его?
Полюбила. Но ей не понравилось то, как было сделано это предложение. И она осталась на земле.
Это какая-то очень др-р-ринная и очень запутанная истор-р-рия, доложил Мидир.
Вы весьма точны в формулировках, мой принц, улыбнулся Киринн, но без насмешки.
Так папа ушер-р-р?!
Ушел. Но подарил Синни кристалл, где она могла видеть Джаретта и наш чудесный мир. Он обещал вернуться в надежде, что девочка повзрослеет и передумает. Он затосковал и забыл, как быстро несется время в Верхнем мире. Прошло девять лет.
Синни забыла его?
Нет. Она смотрела в волшебный кристалл, и ей все больше казалось, что это сказка, мечта, легенда... Брат упрекал ее в том, что она не отдала его, родители качали головами, подруги смеялись. Она вышла замуж.
Как?! Мама вышла замуж?
Мидиру это совершенно не понравилось.
Так бывает. Ее сосватали. Синни не любила мужа и чем дальше, тем больше понимала, что ошиблась. И тут появился Джаретт. Джаретт страстный, любящий, страдающий тот, кого она не смогла забыть.
Тут Киринн отвел взгляд и внезапно закаменел лицом, как все взрослые, которые считали Мидира слишком молодым для чего-либо. Второй принц дернул Вотыты за перчатку, не желая смиряться, и спросил:
И что дальше?
А дальше, очнулся Киринн, в общем-то все.
Вот про это «все» и расскажи! деловито произнес Мидир.
Киринн рассмеялся, потрепал Мидира по голове.
Вы очень любопытны, мой принц. Ну хорошо! Джаретт увел Синни по ее воле. Он не приказывал, не настаивал. Просто сказал о своих чувствах. Синни не хотела покидать землю, и они провели чудесный год в самых прекрасных местах Верхнего мира. А потом потом Синни поняла, что беременна, и ужаснулась.
Она не хотер-р-ра детей? огорчился Мидир.
Хотела, очень. Только Верхний мир не слишком ласков к нам, волшебным созданиям. Он лишен магии. Дети в семьях смертных и ши рождаются с острыми ушками. Они очень сильны как маги и зачастую умирают молодыми. Или их убивают. Вот Синни и решилась покинуть землю, чтобы ее дети росли спокойно. Она стала женой Джаретта и нашей королевой. Ту, что смогла растопить каменное сердце Джаретта Великолепного и подарила Нижнему миру таких редких и желанных детей. Ее обожают все ши. Скажу по секрету, Джаретт, перворожденный, сын матери-волчицы и отца-мага, не привык жить в семье, но он очень старается и очень любит Синни и вас, своих детей. И что вы поняли или не поняли, мой принц?
Не поняр-р-р, зачем папе нужен идеар-р-р, еср-р-ри у него есть я! стукнул себя в грудь Мидир, а Киринн рассмеялся.
Тогда пойдем тренироваться, пока у меня есть еще время.
Оговорка насчет времени была странной, но Киринн больше ничего не сказал.
Настоящая тренировка на двуручных мечах понравилась Мидиру гораздо больше, чем прежние, хотя к вечеру он просто валился с ног и за ужином больше клевал носом в тарелку, чем действительно ел или рассказывал о событиях в своей жизни. Мэрвин то и дело перехватывал слово, рассказывая о своих успехах на охоте и не давая Мидиру рассказать про двуручник толком, а закончилось все тем, что второй принц попросту уснул на своем кресле. Даром что оно было уже как для взрослого волка, и Мидиру было куда удобнее свернуться в нем клубочком, чем сидеть, вытянувшись в струнку.
Разговоры гудели над ухом, потом к голосам семьи прибавились советник и начальник замковой стражи, а затем Мидира ухватили на руки, прижали к знакомой массивной броне и унесли. Чувство было сродни полету, и, чтобы удержаться, принц схватился за латную перчатку так было гораздо спокойнее. Волк не ворчал, только хмыкал, здоровался со стражниками, а потом положил Мидира в его кровать. Оказавшись в постели, принц не собирался отпускать перчатку: взрослый волк повздыхал, пощелкал пряжками, оставляя Мидиру свою перчатку как трофей, погладил по голове освободившейся рукой, укрыл и ушел.