Старайтесь! милостиво разрешил сопровождающий и удалился.
Быстро пошла! тут же активировалась директриса, становясь тираном.
Блин, настоящий Железный Дровосек! И указала мне направление, следуя в нужную точку. Я прикусила себе язык, чтобы часом не подкорректировать это самое направление гораздо дальше и в другую сторону, но сдержалась. Хотя мысленно отправила ее в такой замечательный маршрут, что все неудовлетворенные дамы обзавидовались бы скопом.
Меня привели в скажем так, гардеробную, где сдали с рук на руки следующей маске, на это раз бледнозеленой, и приказали мне выдать все! Та сучка в климаксе так и сказала большими буквами: ВСЕ!
А подчиненная и рада стараться. Ну, что вам сказать
Женщин тут, скажем прямо, одевали очень незатейливо. На голое тело натягивалось тонкое платье из эластичного материала с разрезами по бокам. Оно чемто напоминало чеонгсама2. Вот только обтягивало как вторая кожа, имело крайне низкий вырез на грани приличия и разрезы начинались от талии. Нижнего белья женщины в этом мире не носили.
Сверху этого открытого со всех сторон безобразия полагалось натягивать закрытое со всех сторон безобразие: бесформенный, безразмерный халат до пола. Я бы окрестила его кимоно, если бы эта гадость была хоть вполовину так изящна.
Обувь слабой половине не полагалась вообще. Поскольку женщину из дома не выпускали. Никогда. А если кудато перевозили, то в специально оборудованной машине. Как меня заверили охранники, женские ноги никогда не касались голой земли или асфальта, или что там у них было снаружи.
Конечно, нагло врали, как потом оказалось
Зато вместо обуви полагалась маска и головной уборкичка, полностью скрывающие лицо и волосы. Эти два предмета женщина могла снять либо на ночь, либо по требованию владельца.
О маске вообще отдельный разговор. Для таких пленниц, как я, существовала маска белого цвета с номером на правой стороне. Мой оказался три экс тринадцатьтринадцатьтринадцать.
Не поняла, это мне повезло или им?..
По словам гардеробщицы, когда меня выберет мужчина, то белую маску сменит маска цветов его дома с именем владельца на правой стороне. В сущности, эта дрянь, закрывающая лицо, летопись жизни женщины. На левую сторону наносятся сведения о детяхсыновьях. И если их меньше трех, то Мне не сказали, но весьма красноречиво помолчали. Стало понятно и без слов.
Все обмундирование белого цвета. Как бы чистый лист или Нет, они же не такие наивные, чтобы девственность у меня искать, а?
Переоблачаться мне пришлось в полном одиночестве (хотя со мной были матюки), в кабинке без зеркала. Как мне пояснила маска нельзя смотреть на себя и других в неодетом виде, слишком неприлично.
И меньше говори, еле слышно прошептала мне маскагардеробщица, когда я заявилась к ней, экипированная до макушки и злобная до пяток. Тогда не накажут, поправила мой халат, затянув потуже пояс, и отпрянула, приняв покорную позу.
Тут к нам ввалилась директриса. Стерва обошла меня, как вокруг елки хоровод поводила. Хмыкнула, фыркнула, цокнула языком. Потом подняла мне опущенный подбородок стеком и включила начальницу:
Какая бы ты не была исключительная, Три Экс тринадцатьтринадцатитринадцать, а дрессироваться
будешь как все! Понятно?
Я промолчала. А что тут скажешь? Буду, послушно и усердно, со всем видимым прилежанием. Пока не сбегу.
И не таращи на меня свои голубые гляделки! заорала кемто в задницу ужаленная директриса.
После этих слов у меня глаза точно чуть не выпали! У меня с рождения были темнокарие, почти черные глаза! Черные! Откуда взялись голубые?!! Нет, ну с волосами я еще както свыклась: убедила себя, что поседела от стресса быть подстреленной. А мигалкито мои тоже, выходит, поседели?
Непокорная, значит?!! озвучила свое предположение директриса, еще не даже не догадываясь, насколько была права. Хмыкнула: Ну ничего, и не таких обламывали!
А вот тут она была неправа. Но еще об этом не знала. Ничего, у нее все впереди.
Опять же переубеждать я ее не стала себе дороже. Просто отвела от лица стек, опустила голову и поникла сломанным цветочком. Только этот цветочек вырос и расцвел на двухметровой крапиве.
Быстро учишься, похлопали меня по плечу стеком. Иди за мной, Три Экс тринадцатьтринадцатитринадцать. Головы не поднимать!
Я и пошла, вся из себя послушная. А что пару раз ей на волочащийся подол наступила, так это от усердия и почтения. Я ж ей нос не разбила, зубы не покрошила, фингалов не наставила. А в остальном все хорошо, все хорошо
Жить будешь здесь, толкнула она одну из множества дверей в бесконечном коридоре. Отсюда без приказа не выходить и в дверь не ломиться. На уроки за тобой придут! Тетка втолкнула меня внутрь и заперла дверь.
Ни хрена себе гостиница! обалдело посмотрела я на свое пристанище. Вот честное слово, пару раз оказывалась в кутузке за непристойное поведение и драки в барах. Так вот, там был пятизвездочный отель по сравнению с этим.
Комната три на два метра с бетонными стенами без окон. В углу портативный душ, умывальник и туалет. Все открытое, без дверей. У потолка во всех углах камеры слежения. Около противоположной стены на полу тоненький матрас, на который в уголок стыдливо положили сиротливо свернутое одеяло. А! И несколько крюков в стене. На одном болталась маскировочная безразмерная роба белого цвета (если я когданибудь буду выходить замуж белое точно не надену! Пусть жених хоть разведется до свадьбы!). Сей упаковочный материал, видимо, был призван выполнять роль ночной рубашки.