Странно, кому же я понадобился срочно? Загадка, я иду Цинния, милая, я скоро.
Арни. Не надо!!! вдруг Циннии стало очень страшно. Не надо, не ходи. Я не знаю, но знаю, что не надо
Ну что ты, милая, я же Арни, одним ударом молота разбивающий каменные скалы. Я сильный.
Ты большой мальчишка. Ты не взял свой молот стой!
Жди!
Арни отправился к украшенной маками занавеске, отделяющей общий зал от подсобок и черного хода. К сожалению, он не мог видеть, как хохотал бармен в попугайской желтой рубахе, и как двое в Зеленых масках схватили бедную Циннию, заткнув ее рот грязным куском ткани, и уволокли к коляске запряженной четвертых рыжих коней. Зло действует невидимо для глаз окружающих. Кто знает, может потому, что они просто не хотят видеть Но Арни, Арни, он бы помог. Но он был занят, его убивали Трое в багряных плащах мастера клинка ударили вместе сквозь занавеску с маками символизирующими забвение, без предупреждения и все же немного опоздали. О если бы у Арни было три руки! Насквозь пронзенный тремя острейшими клинками дамасской стали Арни левой рукой сломал шею одному из его убийц, действуя правой дланью, как возлюбленным молотом, проломил голову второму убийце, третьего скрыла ночь. Третий был зол и удивлен. «Человек в Маске из Чистого золота с горящими зелеными глазами, обманул. И двадцать золотых было мало. Таких, как этот силач они еще не встречали. Ничего, он Багряный еще возьмет свое. Расквитается за братьев. Жди, обманщик!!!»
*
Странная одежда, дома и поздний осенний вечер. Он шел бездумно в темноте по лужам. Такую осень он видел впервые. Кривая и пьяная как опустившийся до предела человек подворотня. Бритые парни с кривыми ухмылками, к которым навечно прилипла семечная шелуха. Дети асфальта и этой подворотни, кажется, их было трое. Отбив удар одного. Арни успел сам ударить второго, а вот третий, зайдя со спины, сам ударил Арни ножом. В глазах черно-белое кино. Как там у поэта:
«Острым клыком впилась в спину сталь
Волчий смертельный укус
Раз нож ударил, ударил второй
Крови почувствовав вкус».
Мир погас, и тут пришла ОнаСветоокая богиня любви Фрея.
Но ты не Цинния!
И вот тут он начал тонуть. Холодная черная вода Он тонет. Но ему хорошоИ вот тут кто-то подхватил егоза плечи и поволок вверх, к СВЕТУ.
Мальчишка, Асса Тор. Будь мужчиной! Ты должен жить.
Мне кажется, я тебя знаю Ты Фрея, Богиня любви, а я
Да. Ты Асса-Тор.
Нет, я просто Арни, где Цинния?
Секунду, какой ты торопыга ты только что встал на другую Дорогу Потерпи, скоро тебе придется жить снова Ты очнешься и кликнешь свой молот Он поможет найти того, кто прячется за Маской из чистого золота. Твой молот горя белым цветом возмездия укажет Дорогу к Врагу. Прощай Асса-Тор. Арни
Спасибо Фрея Богиня Любви
*
Свет в глазах, о Боже как больно от света в глазах Больно значит, он жив.
Арни Тор!!!! воздух взвыл как бешеный пес. Молния вспыхнула посреди ясного ночного неба, тяжелый бронзовый молот с короткой ручкой, порвав небеса в полете рухнул в его раскрытую ладонь.
Я иду!!! Цинния!!! Бабочка моя осталось недолго
Полуголый окровавленный гигант шел по ночным карнавальным
улицам, распугивая своим видом случайных прохожих. Всякие бывают карнавальные костюмы и маски, у него такая
Арни до рези в глазах всматривался в свой молот. Не загорится ли он белым светом. Загорелся
*
Когда в Городе Карнавал, люди перестают удивляться. Каждую минуту происходят странные вещи, а люди просто проходят мимо.
По лабиринту улиц карнавального южного города шел человек, впереди него на поводке из радужного серпантина бежала Пестрая курица. Ночные прохожие, заметив эту парочку, хохотали до розовых чертиков. Некоторым не в меру дурным и пьяным даже казалось, что данная курица выполняет роль «розыскной собаки». Как бы они удивились, если бы узнали, что все было именно так
Курица Нукки обнюхивала каменную мостовую, они с дядюшкой Брумсом искали Циннию и Арни. Екнуло сердце у старого Брумса: «Беда. Большая беда приключилась с его приемными детьми» И дядюшка Брумс отправился в ночь, а вела его умница ученая курица Нукки, обнюхивая мостовую. Тень Дороги, улица Белой лошади, Серая пустошь и мрачный дом с заколоченными окнами, а сквозь щели сочится белый свет. Брумс сдвинул одну из досок, смотря внутрь
*
Многомерность бытия свеча горела посередине одного из столов отбрасывая три сотни теней. Смотри, вот дом с заколоченными окнами. В комнате с развалившимся камином находились четверо: двое мужчин в Зеленых масках, странная, кажется спящая девушка с белой калой зажатой в левой руке и тот, кто носит Золотую маску, это его глаза полыхали столь ярким светом.
Вы Мастера похищений, где мои слезы где Слезы Дьявы!?
Господин, если бы не девчонка ее ловкость и мастерство, нам это не удалось. Все же кража века, в пол миллиона.
Как вы заставили ее сделать это?
Мы сказали, что убьем ее возлюбленного
Что с ним?
Так как вы и приказали господин, трое Багряных убили его. Но, кх-м, трое из них мертвы.
Да, я знал, но почему только двое ? А да, вам это за усердие, человек в Золотой маске с горящим взглядом взмахнул левой рукой, из нее появившись из неоткуда вылетели две белые каллы, и двое удачливых похитителей в Зеленых масках упали без чувств мертвы. Холодны как снег. Они просто больше не нужны Теперь, тот, кто носил Золотую маску держал в правой руке горсть крупных мерцающих алым рубинов Слезы Дьявы. Он снял свою маску, и взял в левую руку серебряный кубок с Вересковым вином. Бросил камни в вино, и выпил все одним глотком. Небо загрохотало, и хлынул дождь. Тот, кто, носил Золотую маску плакал навзрыд, впервые за последнюю тысячу лет. Бывший Дьявой,,, а потом Хитрецом Локки, разрушил свое проклятье.