Он шёл в ногу со мной, тихая забота сквозила в каждом слове и выражении лица.
У нас были неприятности.
Я не хотела, чтобы весь ноктюрн знал о моих бедах. Злорадство было сильным в этой толпе.
Мне жаль это слышать.
Он придержал для меня дверь, а затем плотно закрыл её за нами.
Клайв сел за свой стол, Годфри в одно кресло, а Лиан в другое. Нам с Расселом нужно было
либо стоять, либо сидеть дальше от места действия. Годфри немедленно встал, жестом приглашая Рассела занять его кресло. Лиан, у которой не было официального места в ноктюрне и которая должна была поэтому подвинуться, осталась сидеть.
Годфри отодвинул два стула от стола в противоположном конце кабинета Клайва и поставил их к письменному столу, как своего рода второй ряд. Я похлопала его по руке в знак благодарности, но проигнорировала стул, и вместо этого стала беспокойно расхаживать по кабинету.
Голоса в ноктюрне всегда звучали тихо, чтобы их не подслушали. У всех нас был отличный слух, включая любого, кто мог бы приложить ухо к двери. Ни одна из комнат в доме не была звуконепроницаемой. Клайв объяснил мне, когда я переехала когда «Убиенная Овечка» была уничтожена, и мне негде было жить, что звукоизоляция самый быстрый способ попасть в засаду. Если кто-то шёл за ним, он хотел это услышать.
Поэтому я побрела в дальний конец его кабинета, беря в руки редкие сокровища, рассматривая их и кладя обратно. Их дискуссия, как и сотни предыдущих, казалось, велась по спирали в слишком многих направлениях. Когда ты тысячелетний вампир, как Клайв, ты наживаешь много врагов. Они уже давно исчерпали основные возможности, те, с которыми он, возможно, сражался или победил. Теперь они изучали вторичные и третичные связи.
Большинство вампиров были долгоживущими. Была ли это любовница убитого им соперника? Подчинённый того любовника, который размышлял о поражении своего хозяина в течение столетия или даже двух? Возможности, как я обнаружила, были безграничны.
Да, но я утверждаю, что Летиция старше, чем она признаёт, Годфри напряжённо подался вперёд.
До сих пор я позволяла их голосам омывать меня, так как не знала никого, кого они обсуждали. Это имя я знала. Летиция была вампиром в ноктюрне Клайва, и она имела на меня зуб. Она обвинила меня в смерти своего любовника Этьена. Белиз Лафитт, брат Этьена, согласился напасть на ноктюрн и заманил нас в Новый Орлеан. Клайв убил Этьена, когда тот не выполнил приказ Клайва охранять меня. Когда мне было семнадцать, и я только что построила «Убиенную Овечку», на меня напал келпи, чуть не убил, и именно Клайву пришлось спасать меня. От этого грёбаного келпи не было ничего, кроме неприятностей.
Ты упоминал об этом раньше, но я не понимаю, как она могла оказаться такой возрастной, ответил Рассел. Её тщательно изучили, прежде чем приняли в ноктюрн.
Да, но кто проводил расследование? Помните, она прибыла как раз в тот период, когда мы проводили смену охраны. Грета возвращалась в Европу, а Николетт брала на себя эту работу.
Тяжёлая тишина заполнила комнату.
Что? спросила я, возвращаясь к обсуждению. Почему это так важно?
Я проигнорировала пустой стул второго ряда и вместо этого устроилась на стёганой скамье вдоль стены справа от стола Клайва.
Пока Клайв обдумывал мой вопрос, Рассел повернулся ко мне.
Николетт занимала эту должность всего несколько месяцев, пока мы искали исследователя, который обладал бы возрастом и опытом, необходимыми для надлежащего выполнения работы, с напряжённым выражением лица он продолжил: Николетт была одной из участниц ноктюрна, которая сражалась на стороне Лафитта, когда они напали.
То есть, ты полагаешь, что она старше, чем сказала. С чего такие подозрения? Лиан положила руку на стол Клайва и повернулась к Годфри.
Её речь, сказал Клайв.
Да, Годфри кивнул, ожидая продолжения Клайва.
Клайв выдохнул и повернулся ко мне.
Её формулировки, лишь в редких случаях, они были архаичными.
Да.
Годфри встал, волнение заставляло его двигаться.
И никогда, когда она говорила напрямую с кем-либо из нас. За эти годы я замечал это всего несколько раз, и только тогда, когда подслушивал, как она увлечённо обсуждает что-то с другими.
Вот именно, сказал Клайв. Я слышал, как она раз или два произносила слово или фразу, которые заставляли меня вспоминать о доме. Мне показалось странным, что такая юная девушка, как она, использует такие слова. Однако это случалось так редко, что я предположил, что она просто переняла это выражение у кого-то постарше.
Мы можем быть сороками с языком, согласилась Лиан.
Конечно, но разве это не доказывает точку зрения Годфри?
Я подтянула колени, обхватила их руками и пожалела, что у меня здесь нет одеяла. Холодное окно за моей спиной пробирало меня до костей.
Я тоже так делаю. Слушаю, как древние сверхъестественные существа болтают в баре, и иногда улавливаю выражения, которые меня интересуют или забавляют. Если это забавное слово, как например, Грим,
называющий музыкантов трубадурами, я сознательно переключаюсь в своей голове, задаваясь вопросом, каких трубадуров я могла бы послушать, когда я заполняю полки в книжном магазине. Я не изменила свой лексикон. Я просто нашла слово, в котором нахожу больше радости.