Нет, Габриель, не начинай все сначала. Мы не должны делать этого, Дженни встала и шагнула к пожарной лестнице. Ее шелковистые волосы были распушены и отливали золотом в лунном свете. Он схватил ее за плечо, резко повернул к себе и снова поцеловал долгим настойчивым поцелуем. Он прижался к ее губам, проведя языком по небу. Его сильное трепещущее тело требовательно прильнуло к ней. И она в его объятиях стала податливой и покорной.
Я не хочу, слабо протестовала она. Я имею в виду думаю, что хочу тебя, но Я не должна. Я приехала в Америку, чтобы начать новую жизнь, стать лучше. Ты заставляешь менять решение, ломаешь мою жизнь и, возможно, губишь мое будущее. Пожалуйста, Габриель, отпусти меня. Я должна думать о детях, а ты о Фиамме. Его объятия ослабели, и Дженни вырвалась из его рук, отошла и прислонилась к стене небольшого сарайчика в углу крыши.
Я должен помнить о Фиамме, а ты об отце Ингри? Расскажи мне о нем, Дженни. Кто он? Где он? Ты тоскуешь по нему? Габриель подошел к ней. Его пальцы нежно скользили по изящному овалу лица, по изогнутым бровям, прямому хорошенькому носику. Габриель взял в ладони ее лицо, и его строгий профиль загородил луну, когда он снова поцеловал ее. Это был легкий, ласковый поцелуй.
Я совсем не тоскую по отцу Ингри, она вздохнула.
Они стукнулись лбами и рассмеялись, а когда Дженни снова попыталась спастись бегством, Габриель прижал ее к стене. Его бедра задвигались, словно сами собой. Сильные руки опять обняли ее.
Дженни Дженни, я хочу тебя. Кому от этого станет хуже? Ты же не наивная девочка. Ты женщина. У тебя ребенок. И яну, что плохого в том, что мы доставим друг другу удовольствие? Он касался губами ее уха, целовал шею.
О, медоточивый, сладкоголосый негодяй! Ты хочешь использовать в своих бесчестных интересах несчастную, засыпающую на ходу женщину Дженни деланно зевнула, прикрыв рот ладошкой. Взять верх над изнуренной, опьяневшей женщиной женщиной, которая ужасно хочет вас мистер Ангел, Дженни снова вздохнула. Лунный свет и пламя страсти зажгли огонь в ее глазах. Даже, если вы не свободны.
Я останусь дорогим воспоминанием, Дженни. Обещаю тебе, Габриель улыбнулся и поцеловал ее руку.
Мне хватит моих воспоминаний до конца жизни. Жаль, но почти все они не слишком приятны, сказала она резко. Расставаться страшно трудно.
Когда будет нужно, я помогу тебе проститься, cara. А сейчас нас захватили безрассудные страсть и влюбленность. Такое не часто случается очень редко и это прекрасно, прошептал он пылко.
Теперь Габриель точно знал, почему дуракам закон не писан, почему их ряды постоянно растут. И он тоже стремился примкнуть к ним, становился одним из них, дураком, который не мог остановиться вовремя если только еще не поздно.
«Он может остановиться», подумал он. У него железная воля, абсолютное самообладание. Он может отказаться от Дженни, да и от любой другой женщины, когда захочет. Но именно сейчас ему не хотелось отступаться. Его желание было безмерным.
Нас неотвратимо тянет друг к другу, cara. Есть только один способ погасить костер, горячий с хрипотцой голос Габриеля волновал Дженни. Она взглянула в его сверкающие черные пленительные глаза и не смогла отвести взор. Мы подходим друг другу, Дженни, у него перехватило дыхание, когда он коснулся ее груди, погладил большим пальцем отвердевшие соски, провел ладонями по изгибу тонкой талии. Всем своим весом Габриель прижал ее к стене сарая. Его умелые руки нежно ласкали женщину. Дженни охватило неизъяснимое блаженство, которое накатывало на нее волна за волной.
Их тела слились воедино. Дженни была изумлена, потрясена. Все ее тело пульсировало от наслаждения. Глаза закрыты. Полуоткрытые губы прижались ко рту Габриеля. Она обвила руками его шею и сникла в изнеможении с чувством удовлетворения и любви.
Габриель целовал ее глаза, изящное ушко, стройную нежную шею. Он поправил сползшее с ее плеч одеяло. И только сейчас Дженни услышала за спиной приглушенное воркование.
У нас нет места, где бы мы могли остаться одни. Но наступит день, еще до того, как мы расстанемся, и я уложу тебя в постель из роз. Клянусь, так и будет, решительно сказал он.
Любая постель подойдет, Дженни беззаботно рассмеялась.
Но веселое настроение быстро улетучилось. Габриель, будь реалистом. Я должна быть практичней. Розы прекрасны но у них есть шипы, а у меня дети, которых нужно кормить, прижавшись к нему и глядя поверх его плеча, она увидела танцующие в лунном свете снежинки.
«Как пылинки в луче солнечного света», подумала она.
Пошел снег. Давай укроемся здесь, Габриель взял ее за руку и повел в сарай, где было тепло и пахло кедровой стружкой. Они вошли, и воркованье стало громче, птицы беспокойно захлопали крыльями.
Габриель, что мы делаем? У нас нет будущего. Нас ожидают жестокое разочарование и позор. София гостеприимно приняла меня, незнакомку, в своем доме, и вот как я плачу за ее доброту. Уф что здесь такое? Пахнет, как в курятнике.
Саверио и Рокко участвуют в голубиных соревнованиях. Когда я здесь, я всегда держу пари. Завтра, когда они вернутся с работы, мы покажем тебе, как это делается, Габриель чиркнул спичкой. На них уставились, мигая, десятки маленьких круглых глаз. Птицы сердито взъерошили перья и громко заворковали. Он достал из-под голубки маленькое круглое яйцо кремового цвета и положил Дженни на ладонь.