Ивар понимал, что выпил больше, чем следовало, и из-за этого слишком размяк. В трезвом рассудке на такие глупости его бы не потянуло.
Там, где ты сейчас, тебе хорошо?! Или ты пожалела, что ушла?! выкрикнул Ивар в сторону моря и ударил кулаком по песку. Наверняка пожалела со злорадством добавил он.
Одна из волн, особенно высокая, обрушилась на берег и, рассыпавшись в белую пену и сотни брызг, подкатила особенно близко, так, что почти коснулась рук. Почти как тогда, когда Ивар впервые полез в море за Ангрбодой. Вот только тогда был ясный теплый день, а не вечер накануне шторма.
Ангрбода тихо проговорил Ивар. Возвращайся
Маргрета готовила еду как и раньше. Разносила посуду за столом как и раньше. Убирала дом как и раньше. Трахалась с Уббе, Хвитсерком и Сигурдом как и раньше. Ивару казалось, что в ее замужестве не было никакого смысла. Впрочем, теперь она сидела за столом со всеми вместо того, чтобы стоять позади и прислуживать. И смелее смотрела на Ивара, явно полагая, что, будучи женой его брата, она в большей безопасности. Ивар мог бы легко доказать ей обратное, но после путешествия в Англию утратил к издевательствам над ней почти всякий интерес. Он был сыном Рагнара Лодброка, единственным достойным продолжать его дело, отец сам сказал так и только это имело значение.
Маргрета поставила тарелку на стол перед Уббе. Он погладил ее по руке снизу вверх, от запястья к локтю. Маргрета улыбнулась и поставила другую тарелку перед Хвитсерком, и он тут же хлопнул ее по заднице. Сегодня ночью они опять трахали ее вдвоем, Ивар слышал это через стену и даже видел немного сквозь приоткрытую дверь. Братья не слишком-то скрывались. Сигурд же обычно брал ее в одиночку, он не любил делиться.
Уббе женился на Маргрете по праву старшинства, но считал, что не может отбирать ее у братьев насовсем. Они все спали с ней, когда она была служанкой, и продолжали делать это теперь. И никто из них не вспоминал, что это Ивар первым обратил на нее внимание, начал щипать ее за зад и отпускать недвусмысленные шуточки. И уже потом они втроем разрешили Ивару тоже переспать с ней.
Когда Маргрета понесет, а потом родит, как вы будете решать, кто отец ребенка? с ехидной ухмылкой поинтересовался Ивар, после того как Маргрета закончила с тарелками и уселась за стол.
Как-нибудь разберемся, коротко ответил Уббе и принялся накладывать себе пшенную кашу с ягодами. Маргрета услужливо полила ее сверху медом.
Отец стыдился бы за вас! бросил Ивар и с силой воткнул нож в столешницу. Представь, Уббе, что было бы, если бы ты не знал, чей именно сын: Рагнара Лодброка или его брата Ролло?
Ивар, не выдумывай! закатил глаза Хвитсерк.
О, я вовсе не выдумываю, покачал он головой. Наш отец знал, что сам зачал своих сыновей, и в этом никто не посмеет усомниться. Он краем глаза глянул в сторону Сигурда, тот уже подобрался и выпрямил спину, готовясь к ответному выпаду. Наверняка опять заладит что-нибудь про Харбарда.
Наши дети не твоя забота, Ивар, медленно проговорил Сигурд. Мы разберемся и с Маргретой, и между собой. А вот ты, похоже, просто завидуешь нам, потому что никогда не сможешь зачать своих.
Ивар открыл было рот, да так и не смог произнести ни слова. Он просто задыхался от ярости!
Маргрета вжалась в резную спинку стула и бросала до одури испуганные взгляды то на Ивара, то на его братьев. Она прекрасно помнила, как он обещал убить ее, если она проболтается, что у них ничего не вышло в постели и что он не может удовлетворить женщину. И все-таки проболталась
Уббе и Хвитсерк переглянулись тоже обеспокоенно.
Ивар, послушай начал Уббе, примирительно разводя руками. Маргрета больше не служанка, она моя жена. И если с ней что-то случится
Ивар зарычал и швырнул в него тарелкой пустой наполнить ее кашей он так и не успел. Уббе увернулся, тарелка пролетела мимо и, ударившись о стену,
разлетелась на куски.
Одним движением Ивар вытащил нож, воткнутый в столешницу, и Хвитсерк подскочил на ноги, замахав руками:
Эй-эй, успокойся!
Ивар уже не зарычал взвыл. Воткнул нож обратно в столешницу до середины лезвия.
Зато никто из вас не достоин называться сыном Рагнара Лодброка! яростно процедил он, слез со стула, чуть не упав, и пополз прочь.
«Ничего, пусть радуются своей победе, говорил он себе. Пусть считают меня никчемным калекой. Придет время, и я еще всем покажу, чего стою! Отец не сомневался в этом!»
В Каттегат прибыло еще несколько ярлов, готовых присоединиться к Бьерну в походе в Англию. Ивар подъехал к пристани на колеснице, с которой почти не слезал в последнее время, хотя перемещаться на ней по узким улочкам было не слишком удобно ни разогнать как следует коня, ни войти на одном колесе в поворот. Люди разбегались врассыпную, когда Ивар правил в их сторону, и ему это нравилось: когда он ползал по земле, все так и норовили наступить, а теперь он был хозяином положения.
Ярлы объясняли Бьерну, что хотят взамен за согласие пойти с ним в Англию. Бьерн старался сбить цену, как мог, но все же обещал многое, очень многое. Чтобы отомстить королям Элле и Эгберту за смерть отца, и воинов тоже нужно было много чем больше, тем лучше. И цена не имела значения.