Что вы имеете в виду?
Вы сами приносите еду, вместо того чтобы позвать Соню. Наверное, чтобы она не передавала мне письма?
Он выгнул бровь и неожиданно улыбнулся уголком губ, кивая на книжную полку над кроватью. Там книг совсем мало, только те, что я смогла приобрести на карманные деньги.
Это вы из своих романов взяли?
Что? тут уже я не поняла, к чему он клонит.
Про передачу писем наверное, ещё в ваших фантазиях служанка должна пронести напильник и револьвер, чтобы организовать побег. Или собираетесь совершить подкоп чайной ложечкой? Он наклонился чуть вперёд, заглядывая мне в глаза. А ну-ка, отдайте ложку.
Непонятно, зачем он её вообще положил, если забыл про сахар.
На самом деле, шутка показалась смешной, но я презрительно фыркнула чисто ради приличия, чтобы он не зазнавался и ни в коем случае не принял улыбку за знак симпатии.
Ничего подобного я не подумала. Но вы не пускаете ко мне крепостных, это странно.
Крепостных в усадьбе не осталось.
Как так? Вы всех прогнали?
Он посмотрел на меня с некоторым то ли подозрением, то ли недоверием, я так и не разобрала, но не ответил и продолжил пить чай.
Стоит отметить, что пусть чай и пустой, а заварен хорошо. Давыдов явно порылся в запасах, ещё летом и осенью заготовленных Марусей, потому что положил в чайник шиповник. Помню, как мы собирали его вместе. День стоял тёплый, солнечный. Ещё ничего не случилось. Ещё всё было хорошо.
Наверное, эгоистично так рассуждать. Пусть я не знала ничего, но, пока мы с Марусей собирали шиповник и цветы, отец и граф в то же время убивали и мучили крепостных в своей лаборатории. Зло всегда находилось где-то поблизости, пусть я его и не замечала. Но теперь, когда зло вырвалось на свободу и разрушило наши жизни, мне вдруг отчаянно захотелось ослепнуть, лишь бы всё стало как прежде.
Вы читаете только такие книжки? спросил Давыдов.
Какие?
Про любовь и приключения.
Если судить по тому, что стоит на полке, можно и вправду принять меня за крайне несерьёзную девицу, у которой в голове сплошной розовый туман. Но дело в том, что в библиотеке графа можно найти литературу на любой вкус, кроме современной развлекательной. Её Ферзен как раз не уважает, называет глупой и вульгарной, а потому не покупает. Так что я трачу карманные деньги на, признаю, весьма сомнительную литературу про девушек в беде, запертых, совсем как я, в замке, или про вампиров, оборотней и настоящую любовь. Но я же их только читаю, а не пишу! Это только для развлечения и ничего не говорит о моих умственных способностях. Вот к авторам, которые создают такие истории, даже у меня порой возникают вопросы.
Я много чего читаю. Чаще научную литературу, которую советует папа.
О, а вы читали популярный ныне трактат «Кровожадный лойтурец истязает крепостных и ставит на них опыты, пытаясь изобрести сверхчеловека»?
Я едва не пролила на себя кипяток.
Увы, но на этот раз выдержка моя сдала. С дребезгом поставив чашку и блюдечко на столик, я скрестила руки, прижимая к себе плед.
Нет, голос мой звенел от гнева совсем в тон чашечке и блюдцу. Ничего такого не читала.
Не знаю, что заставило Давыдова перемениться. Может, он и сам понял, что перегнул палку, потому что голос его резко потеплел и зазвучал куда человечнее, а не так, словно он зачитывал приговор на суде.
Я не понимаю вас, Клара, произнёс он задумчиво, тоже отставив чашку на столик. Вы же сами прислали дневник Михаила Белорецкого профессору Афанасьеву. Это вы просили его позвать сыскарей. Так почему теперь
не желаете с нами говорить?
Я
Мне и себе-то это было тяжело объяснить, куда уж другому человеку.
Я написала всё, что знаю в том письме. Что что мой отец и граф, кажется, ставят опыты над людьми. И что Мишель пытался их разоблачить, после чего пропал. Все доказательства, что у меня были, я передала Афанасьеву. Я же сама я
Вы всего лишь девушка, которую бросил собственный отец, кивнул Давыдов. И которая боится мышей.
Он снова взял чашку.
Допивайте чай и ложитесь спать. Постарайтесь сегодня хорошенько отдохнуть. Завтра будет тяжёлый день.
Станете меня пытать?
Он скосил на меня глаза и улыбнулся, покачивая головой.
Допрашивать, господица Клара, я буду вас допрашивать, а не пытать. Честное слово, эти ваши романы. Он фыркнул от смеха, опуская взгляд. Точно не стал бы советовать их своим сёстрам.
У вас есть сёстры? не знаю, зачем спросила об этом. Мне на самом деле нет никакого дела до господина Бобра и его сестёр. Уверена, это чванливые высокомерные и крайне вредные девицы с ужасными манерами и маленькими злобными глазками.
Да.Две. Младшая из них как раз вашего возраста.
Вы с ними дружны? пришлось поддержать беседу чисто из приличия.
В детстве мы много играли вместе, хотя не с Лизой, это как раз младшая. Она была совсем крохой, когда я уехал в училище.
Училище?
Военное Императорское.
Ну конечно, кивнула я, поджимая губы.
Что, «конечно»?
Конечно же вы закончили военное училище. Это очевидно.
Вы тоже своего рода сыскарь? произнёс он с такой интонацией, что её можно было принять почти за шутливую. Собираете информацию о других? По деталям одежды, привычкам, манере говорить и двигаться можете составить портрет человека?