Просто все.
Процессия родственников и друзей положила красные и белые розы на опущенный гроб. Кто-то протянул мне розу, и я крепко сжала ее. Не могла заставить себя встать, опустить ее в землю, где она завянет и умрет под тяжестью грязи и темноты.
Я смотрела на могилу, пока последний из присутствующих не повернулся и не ушел. Я сидела там в одиночестве еще долго, после того, как мама и остальные расцеловали меня в щеки и уехали в Дарлинг-Хаус. Только Фрэнсис ждал, чтобы отвезти меня обратно.
Ну, Фрэнсис и Эфраим, который все еще маячил за моей спиной, как разъяренный призрак, намеревающийся жестоко мучить меня.
Все остальные оставили свои розы и ушли.
Они не понимали.
Как только ты отошел от могилы в первый раз, это становится безвозвратным.
Фрэнсис что-то прошептал, и в ответ раздался тихий неразборчивый голос Эфраима.
Идем, Уитни. Рука сжала мое плечо, и я повернулась, чтобы увидеть мужчин, которые смотрели на меня сверху вниз, их глаза были мрачными, взволнованными и какими-то еще.
Я начала возражать, но от их тревожного взгляда у меня свело желудок.
Произошло что-то плохое. Что-то еще, кроме очевидного.
Ты нужна своей матери, сказал Фрэнсис. Боюсь, что произошел инцидент.
Что значит, в дом вломились? голосом моей матери можно было содрать краску со стены.
Кто-то силой проник в дом, мэм.
Я не думала, что офицер пытался язвить, но мама, конечно, не собиралась давать ему повод для сомнений.
Не надо со мной так разговаривать, молодой человек. Я знаю вашего отца.
Щеки офицера слегка покраснели, а подбородок опустился на несколько сантиметров.
Да, мэм. Мы просто реагируем на сигнал тревоги, полученный от вашей охранной компании. Нам нужно задать вам несколько вопросов. Я понимаю, что сейчас напряженное время.
Вы так думаете? моя мать указала через плечо на длинную вереницу черных внедорожников и автомобилей, которые пересекали мост через болото и въезжали на наш маленький остров. В Дарлинг-Хаусе будет проходить прием по случаю похорон Алистера, и никаких средств не жалели, чтобы сделать это событие достойным человека, занимающего высокое положение в обществе Саванны. Ты можешь хотя бы попросить своего напарника выключить огни этой дурацкой патрульной машины и припарковать ее где-нибудь в менее заметном месте, чем лужайка перед домом? Ради всего святого.
Да, мэм, кивнул офицер, на бейджике которого значилось «Эванс», и передал по рации пожелания моей мамы.
Спасибо, сказала мама, выражение ее лица было слишком слащавым. А теперь, если вас не затруднит, объясните, что произошло. Что-нибудь похитили?
Мы так не считаем. Конечно,
нам нужно получить от вас окончательный ответ. В доме осталось много ценных вещей, которые могли похитить. Мне кажется, что кто-то что-то искал.
Что они могли искать? раздался голос Эфраима из-за моего плеча.
Ваше предположение может быть не хуже моего, сэр. Мы полагаем, что это как-то связано с мистером Алистером. Да упокоится он с миром. Офицер Эванс неуклюже перекрестился, и я задалась вопросом, является ли он католиком или сделал этот жест, потому что подумал, что мы можем быть таковыми. Самый большой беспорядок устроили в кабинете, сказал он. По всему полу разбросаны бумаги, книги вырваны с полок. Там просто катастрофа.
Мама начала плакать, ее хрупкие плечи вздрагивали и вздымались, как тогда, на кладбище.
Щеки офицера Эванса снова потемнели, и он посмотрел на меня с мольбой в глазах.
Может быть, вам стоит все осмотреть, мисс Дарлинг?
Мы вместе посмотрим, сказал Эфраим.
Прости? я бросила на него взгляд, фактически нарушив клятву полностью его игнорировать.
Выражение лица Эфраима не допускало отказа.
Как ты думаешь, кто управляет Дарлинг-Хаусом с тех пор, как ты уехала? Я больше тебя знаю о том, что нужно искать в этом кабинете.
Вы оба идите, сказал офицер Эванс. После этого вы все сможете вернуться к своему приему. Это не займет много времени. Он кивнул моей матери.
О, дорогая, воскликнула Роза.
Я похлопала маму по руке и велела Адель подойти и проводить ее в холл, куда через минуту должны были войти гости.
Я позабочусь об этом. А ты иди и разберись с приемом.
Спасибо, вздохнула она, взяв Адель под локоть и вытерев нос скомканным носовым платком. Никогда не пойму наглости людей. Кто может вломиться в дом в день похорон? Просто ужаснейшее воспитание.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не закатить глаза. Мама умела свести все к этикету.
Офицер Эванс провел нас с Эфраимом в кабинет.
Мы сделали фотографии и сняли отпечатки пальцев. В помещении можно навести порядок. Но я подумал, что было бы неплохо, если бы кто-нибудь привычный к этому помещению осмотрел его, прежде, чем мы уедем. Офицер Эванс положил руки на бедра. Видите что-нибудь необычное? Кроме очевидного?
Эфраим осмотрел комнату, а я наблюдала за ним со смесью раздражения и зависти. И потому, что он оценивал кабинет, как свой собственный, и потому, что он был на сто процентов прав в том, что лучше с ним знаком. У меня были свои воспоминания. Но Эфраим был единственным, кто находился здесь последние два года.