Китайские власти встретили открытие школы с неприязнью.
Быстро заручившись поддержкой местных богатеев и духовенства, применяя свой испытанный метод «жарить мясо в собственном соку», власти их руками уничтожили зачатки светского народного образования уйгуров. В тюрьму были брошены создатели Дарнака Абдурахман-афанди, Хусаинбек Юнусов, Жиржис-ходжа и другие. А Хелил-афанди, Нури Разиев, спасаясь от репрессий, бежали в Советскую Россию. Передовая, высоко поднявшая факел просвещения уйгурского народа школа Дарнак просуществовала недолго. Но зерна, брошенные на благодатную почву, проросли. И те молодые люди, кто успел получить образование в этой школе, теперь сами стали проводниками культуры и образования. Они играли важную роль в пробуждении национального самосознания, поэтому реакционные власти зорко следили за ними и нередко подвергали гонениям.
Рахимджан Сабири учился в Дарнаке. Юноша с открытым сердцем, чистыми и светлыми помыслами, он мало походил на своих здешних сверстников из богатых семей.
Рахимджан вернулся в беседку, ведя с собой Гани и Махаматджана. Полупьяные гости хмуро косились на них. Гани спокойно поздоровался с Жами-тамбуром, не дожидаясь приглашения, сел к столу и намеренно громко сказал другу:
Ты чего стоишь? Если твоего тестя здесь случайно не оказалось, так ты, что же сесть себе не можешь позволить? При виде пиршества чваных и наглых богатеев перед мысленным взором Гани сразу же возникла фигура Зайнап в покоях сына шанъё и вся сцена ее освобождения.
Издевательский смысл слов Гани дошел до гостей, принявших после его прихода неподвижные позы буддийских изваяний. Они зашевелились, задвигались, поглядывая друг на друга, а главным образом на важного бека.
А вы еще не хотели идти!.. простодушно воскликнул Рахимджан, угощая своих знакомых.
Налейте гостям кумыса, робко предложил Абдугопур, сидевший-на хозяйском месте.
Угощайтесь, братья, догоняйте нас, приветливо потчевал Жами-тамбур.
Почти сутки не слезавшие с коней, переделавшие за это время много важных дел джигиты были и усталы, и голодны, и страшно хотели пить. Они успели после спасения Зайнап снова побывать в доме мельника и обрадовать Момуна и Айшу. Оба сначала выпили по нескольку пиал холодного кумыса, а потом обратились и к закускам. Беку не понравилось, что они так свободно и непринужденно ведут себя за столом, и он произнес, посасывая трубку:
Рахимджан! Ты тут недавно расхваливал своего друга как чудо-певца. Может быть, мы послушаем его, ведь не только жрать мы сюда пришли?
Я их чуть не насильно привел, сказал Рахимджан, смущенно улыбаясь.
Не волнуйся, Рахимджан, в ответ ему улыбнулся и Гани, чувствуя, что тому неловко, наш Махаматджан отработает песнями то, что мы тут съели!
В прошлом году Гани-был в гостях у своих казахских друзей-тамыров на джайляу. Там во время кокпара Гани еще раз показал свою удаль, никому не позволив отобрать у него козла. После этого его с друзьями в гости позвал Рахимджан. В тот вечер устроили айтыс. И здесь блеснул своим искусством Махаматджан. Он вступил в спор за первенство с прославленными певцами-казахами и так прекрасно исполнил свои песни, что все признали его победителем. Вот с этого дня и сблизились Рахимджан с Гани и Махаматджаном. Если бы сегодня на месте Рахимджана оказался кто-нибудь другой, джигиты ни за что не вошли бы сюда.
Говорят: «Ворона каркает для своего удовольствия». Так и я пою лишь для себя. Вряд ли смогу я усладить слух таких важных господ, как вы, не такой уж я искусник
Гости опять зашевелились, не в силах понять, искренне ли говорит Махаматджан или просто издевается над ними.
Не надо так, сынок, прервал его Жами-тамбур, мы издали слышали твой голос: очень сильный и красивый голос. Если ты найдешь себе хорошего наставника, то, поверь мне, ты станешь отличным музыкантом, уж я-то знаю в этом толк
Ох, что-то очень много слов, а где же песня? постучал трубкой по столу бек. Возьми дутар в руки да играй, а мы посмотрим, на что ты годишься.
Боюсь, не угонится он за дутаром, хихикнул один из подхалимов бека, лопнет еще от натуги
Ты, дядя, лучше за своим животом последи, отрезал Гани. Он у тебя так урчит, будто ты им аккомпанировать собираешься!..
Обиженный подхалим с надеждой обернулся в сторону бека, надеясь на защиту, но тот не сказал ни слова, молча сидел, покусывая мышиные усы. Бек много знал о Гани, много слышал о нем. Знал, что острые слова молодого батура расходятся по всему краю. Промолчал, чтоб самому не стать предметом злой шутки Гани у этого нищего бродяги ведь ни к кому почтения нет. Сдержался, хотя от ярости у него на миг потемнело в глазах.
Ну, что,
брат, сказал Жами, нарушив неловкое молчание, воцарившееся за столом после ответа Гани, начнем? Как ты смотришь на «Ханлайлун»?..
Ого!.. воскликнул Рахимджан.
«Ханлайлун» делится на пять самостоятельных частей, продолжал Жами, и каждая поется по-особому. Кто справится со всеми пятью и не собьется, наверняка с блеском исполнит любую другую песню. Значит, это настоящий певец. Так как насчет «Ханлайлуна»?