Да куда ж он вылезет? Пригрелся. Лежит, меня лечит, тут же отозвалась бабка, а холмик увеличивался. От ревматизму. Он у меня хороший.
Я бы его погладила не выдержала я, умиляясь ответственному котику. Помню, в зеркале у бабки маячил котишка, причем вид у него был жалкий. Не царапается?
Женскую руку любит! Мужикам не дается, вздохнула бабка, а котик снова шевельнулся.
Игривый он у меня. И ты ему понравилась. Прям, чувствую, как понравилась. Ну, гладь, не бойся. Замерз он бедный.
Я положила руку на холмик и стала нежно поглаживать.
Хороший, заметила я, проводя рукой по одеялу и чувствуя, как котик зашевелился. А худой-то какой! Ты что? Его совсем не кормишь?
Г олодает он у меня последнее время, приглушенно заметила бабка, тут же превращаясь в моих глазах в живодерку. Я ему одну предлагаю, а он не хочет. Другую тоже не хочет. Привередливый стал.
А что предлагаешь? спросила я, понимая, что однажды я обязательно заведу себе котика.
Рыбку?
заведу себе котика. Рыбку?
Да, и рыбоньку, и птичку, и цыпочку, и даже заюшку, вздохнула бабка, а я сочувственно на нее посмотрела. Раньше ведь все ел! И много. А сейчас что то затосковал. Переел, в свое время, видимо.
А может, ему киску хочется? спросила я, вспоминая орущую по весне кошачью братию.
Вы его с киской пытались познакомить? У него есть котята?
Эм. замялась бабка. Нет. Вроде нет.
Это хорошо, вздохнула я, гладя котика и глядя в окно. Но если будут не топите! Лучше мне их отдайте! Я их воспитаю! Ой, а почему он не мурчит?
Так не умеет, простонала бабка, а котик зашевелился. Не мурчит и все тут.
Бедненький, маленький, погладила я довольно крупного, но тощего кота сквозь одеяло.
Что ж ты так переживаешь? Здесь я, здесь. Я тебя не обижу! А он у вас породистый?
Да. Благородных кровей., - простонала бабка. Видимо, ей совсем плохо. Ой, когтями вцепился. Ой, не могу.
Я задумчиво сидела на стульчике и вздыхала о кошачьей доле. Вот так всегда. И ведь жалко же животное. Пропадет.
А не пахнет от него? принюхалась я, вспоминая запах «кошачьих» квартир, в которых при первом вздохе понимаешь, что где-то здесь обитает половозрелый кот.
Не должно. Он мылся, внезапно застыла бабка, а я почувствовала, как ее рука легла мне на колено, поглаживая его сквозь черный халат с капюшоном. Луна исчезла, а в домике становилось темно.
Ладно, бабка. Поговорили и хватит. Мне нужно тебя взять, вздохнула я, задумчиво глядя на дверь и занавески, которые колыхались от ветерка.
Слушай, а котик у тебя не больной, случайно? А то обычно котики игривые!
Они же ночные животные! Может его клещ сосет? У моей соседки был котик, а потом приболел! Его клещ сосал! Умер потом. Не спасли
Ммммм, простонала бабка, явно расстроившись, что котик в любую минуту последует за ней на тот свет.
Вяленький он у тебя, вздохнула я, почесав котика, как следует. Луна окончательно исчезла, а в доме стало так темно, хоть глаз кому-нибудь выколи, чтобы свет включили!
Бабкина рука сжала мое колено, а я обернулась. В темноте на меня смотрели желтые, глаза с хищным разрезом, а широкая, обольстительная и наглая улыбка с острыми белоснежными зубами, заставила меня недоверчиво потрясти головой. Луна снова появилась в оконце, осветив роскошные бицепсы и трицепсы на атлетической фигуре со вздувшимися шрамами жил. Я с грустью смотрела на вздымающуюся от дыхания грудь и сползала взглядом на пресс. «Кубики пресса. Набор для девочек от совершеннолетия и до победного!. Да у него кубиков на прессе больше, чем в детском наборе! «Бойтесь заглатывания мелких частиц!»,
несло меня по рельсам всех виденных мною инструкций. Одеяло сползло ему на бедра, а улыбка, похожая на добрый волчий оскал стала еще шире.
Где моя бабка? сурово спросила я, понимая, что следов кровавой борьбы обнаружено не было. И мой котик?
Ррррр мой сладкий пирожочек, произнес сладкий, чуть хрипловатый, но уже подозрительно знакомый голос, а потом опустил глаза на то место, где лежала моя рука, наглаживая котишку. Мяу.
Я бросила тоскливый взгляд на красавца и попыталась резко встать со стула. Старенький стул жалобно простонал подо мной, но меня тут же схватили рукой и потянули к себе. В голове промелькнул весь ассортимент женихов, предлагаемых мне судьбой от облезлых мачо до «ладно, пока с тобой перезимую». Я посмотрела на огромную даже по меркам моих булочек лапу, решила, что раз он как бы животное, то изысканного мата не поймет, поэтому ответила коротко:
Пусти, иначе я на тебя упаду!
На меня смотрели с такой улыбкой, от которой у меня по спине побежали мурашки. Красавец резко сел на кровати, интригуя взгляды одеялом на бедрах.
Я не та, кого ты ищешь! Я Смерть! И, возможно, даже твоя! заявила я, в надежде, что доведу мужика до мурашек. А что? Он довел меня до мурашек, я его, а потом разошлись! Поверь, потом все грустно! Ты, твои переломы и я, стоящая возле койки! Ты не будешь всем объяснять, что смерть просто мучится угрызениями совести!
Если ты смерть, то ты самая красивая смерть, мой сладкий пирожок, послышался его голос, а я ревниво отбирала у него мои прелести, честно пытаясь сбежать.