В случае массированного удара русских по его оборонительным рубежам?. Особенно танковыми соединениями?
Нет. Харпе не хотел задавать себе таких вопросов. Слишком очевидны были ответы.
Он предполагал, что успеет уйти от них. Ему намекнули на продвижение по службе, и он ожидал перевода. А здесь этот звонок Вейдлинга. И Гельмут ведь прав. Их позиция матовая. Но делать что-то надо!
Кстати, Гельмут, Харпе заговорил вновь после небольшой паузы, справившись с тревожным волнением. Заговорил требовательно, серьезно и крайне цинично. Вейдлинг терпеливо и отрешенно ждал, что скажет его командующий.
Продолжите формирование живого щита из местного населения. Особое внимание району Полесья: Озаричи-Паричи. Интернированию в лагеря подлежат все и мал и стар.
Я подчеркиваю все, кто находится в прифронтовой зоне.
В случае наступления русских живой щит используйте максимально эффективно. Сдача русским Озаричей, где располагался многотысячный лагерь, непростительная оплошность генерала Рихерта. Мы создали русским плацдарм для будущего наступления. Окажите ему помощь и выбейте русских оттуда.
Проведите с местной жандармерией акцию по уничтожению партизан в зоне вашей ответственности. Хватит партизанам дышать нам в спину. Борьбу с ними и их пособниками организуйте немедленно и крайне жестко. Никаких сантиментов, как учит наш Великий Фюрер.
И последнее генерал
Проведите силовую разведку.
В этих целях используйте армейские возможности, вплоть до их резервов.
Но дайте мне точные данные о концентрации русских у наших оборонительных линий и возможном их наступлении. Мне нужны факты, а не ваши эмоции. Вы все поняли господин генерал?
Да господин генерал танковых войск.
Отлично Гельмут. Я рад, что вы меня поняли. Директиву с требованиями по изложенным вопросам штаб подготовит без промедлений.
И еще Гельмут Вейдлинг, Харпе уже искренне улыбался. Он быстро мог справляться с нервным раздражением и переходить от одного состояния к другому. Вы помните, как вас дразнили кадеты в училище. Это было, правда, давно.
Да, Йозеф, помню, вяло и подавленно ответил тот, Veni, Vidi, Vici.
Так действуйте господин генерал, действуйте. И не пейте много коньяка. «Хайль» Гитлер.
Хайль, - Вейдлинг задумавшись и сиюминутно находясь в прострации, медленно, опустошено оседал в кресло. Из телефонной трубки, которую он не ощущал, и та как живая прилипла к уху, надрывно шли короткие сигналы. Они словно иглы, впивались ему в сердце и, оставляя кровавые следы, насмешливо напевали:- Veni, Vidi, Vici. Veni, Vidi, Vici. Veni, Vidi, Vici.
Глава 2
в пути еще больше усугубились, когда машины въехали в лес.
Черт бы побрал, этих русских и их дороги! злился водитель вездехода гефрайтер Брайнер, пытаясь смягчить поездку командира разведбатальона.
Брайнер уважал своего командира. Гауптманн Ольбрихт был строг, принципиален и справедлив. Отважен в бою, за что и получил рыцарский крест под Курском. Он не подставлял лишний раз солдат под пули и угощал их сигаретами. Брайнер был предан ему. Держитесь крепче господин гауптманн! закричал водитель и нажал на газ. Лесную яму, заполненную водой, он решил взять с ходу, чтобы не застрять.
Вездеход с ревом на скорости стремительно пошел вперед, преодолевая сложный участок дороги. Но доехав до середины лужи, врезался правым колесом в невидимое глазом препятствие. Открытый вездеход так сильно тряхануло, что адъютант Риккерт полетел наружу через левую дверь.
Ольбрихта бросило на адъютанта. Обладая звериной реакцией, он в последний момент успел уцепиться в одежду оберлёйтнанта и удержать его повисшее тело от падения в грязь.
Фуражка Риккерта, словно, подбитый англичанами линкор «Бисмарк» набрав жижи, медленно погрузилась на дно.
Впереди сидящий штабной оператор унтер-фельдвебель Ланке сильно ударился головой о стекло, и размазал его кровью.
Водителя от последствий удара спас руль, в который тот как дог, намертво вцепился руками. Тем не менее, в груди у Брайнера защемило. Он сразу и не понял, защемило от удара или от проклятий, которые тут же посыпались в его адрес. Вездеход развернуло, он накренился и заглох.
Брайнер! закричал в ярости адъютант Риккерт, которого вернул на сиденье командир батальона. Вы что сегодня шнапс пили с утра?
Никак нет, господин оберлёйтнант, заикаясь и растерянно, оправдывался бледный водитель. Я вообще не пью.
Так, какого черта вы газуете, не зная дороги? Вы расшибете нас раньше, чем русские Иваны. Вам надо лошадью управлять, а не вездеходом. Чуть не убили командира батальона. Вам дорого обойдется моя фуражка Брайнер!
Все, хватит Риккерт! Прекратите балаган! резко одернул того Ольбрихт. Брайнер! обратился командир к водителю. Успокойтесь и окажите помощь унтер-фельдвебелю. Помогите нам только выйти из машины.
Ольбрихт хладнокровно отреагировал на неприятный казус в дороге. Время до встречи с командиром корпуса было достаточно. Он не опаздывал. Просто ему не нравился в последнее время адъютант. Тот при малейшей возможности старался выслужиться перед начальством. Допускал порой бестактность и не сдержанность.