Дженксу плевать было и на награду, и на украденное золото: он хотел найти убийц Гарри и других охранников, но он понимал, что преступники там, где золото, а золото было проследить легче, чем простые слухи.
В конце концов, и следы, и слухи привели Каллума в Нортумберлендское поместье сэра Фредерика Чаппла. Недавно получивший титул Чаппл обладал куда большим богатством, чем можно было ожидать от бывшего адвоката.
Каллум с нежелательной, но не совсем бессмысленной помощью лорда Хьюго Старлинга, сына герцога Уиллингема и находчивой мисс Джоржетт Фрост, отыскал достаточно улик, чтобы определить, что четыре вора, называвших себя Джонами Смитами, предали друг друга. Они отвезли золото в Дербишир, после чего одного подельника бросили, а трое других забрали по сундуку с золотом и скрылись. Четвертый потом был пойман в Дербишире. Один из троицы был убит сообщниками, а золото увезли на север. Там его обнаружили в поместье сэра Фредерика какую-то часть расплавили в кузнице, остальное было спрятано в огромной бочке с мадерой.
Один из фермеров Чаппла, несомненно, был виновен. Его арестовали, приговорили и сослали в Австралию. Дженкс до последнего боролся, чтобы его не казнили, а выдворили за пределы страны, и так слишком много народу уже погибло за это золото.
В том, что сэр Фредерик замешан в преступлении: либо как один из четверки, либо как организатор ограбления, сомнений не было. При аресте он едва не застрелился, но его убедили успокоиться, вспомнить о долге гражданина, искупить вину, сделав все, чтобы правосудие восторжествовало. К сожалению, одиннадцать месяцев, проведенные сначала в Нортумберлендской тюрьме, потом в Ньюгейте, похоже, заставили его изменить мнение.
Всем было известно, как тянут в Олд-Бейли с рассмотрением дел. А важность дела, к тому же связанного с королевской наградой, обещанной за возвращение национального сокровища, еще больше замедлила колеса правосудия. Показания повторялись, разбирались и снова повторялись. Свидетели вызывались, допрашивались защитой и обвинением. Никто не мог позволить себе совершить ошибку.
Кроме сэра Фредерика. Он мог позволить себе все. Даже труп, чтобы свалить на него вину.
Ледяной, окончательно отчаявшийся Гарри Дженкс переворачивался в гробу.
Почему сейчас? спросил Дженкс. Почему не месяцы назад, сэр Фредерик?
«Я знаю, что ты лжешь, и ты знаешь, что я знаю. Но почему ты не солгал в прошлом июне, чтобы избавиться от тюрьмы?» означал его вопрос.
Я чувствовал себя морально виновным, ответил баронет, и Дженкс впервые поймал в его взгляде отблеск искреннего чувства.
Но вот он поднес к губам бокал, осушил, и мгновение пролетело.
И все же Джоны Смиты не собирались никого калечить, а тем более убивать! заявил сэр Фредерик, со стуком поставив пустой бокал на стол. И вообще кто сказал, что это я подбил Джонов Смитов на преступление? Возможно, это было всего лишь предположением.
Вы же сами признались, что были организатором.
У вас есть доказательства?
Баронет казался искренне сбитым с толку.
Это слышали все, кто там были. Включая сына герцога.
Вы о лорде Хьюго Старлинге? пробормотал сэр Фредерик.
Каллума так и подмывало вырвать решетку и выбить баронету зубы.
Но сейчас он не здесь. Где-то на севере Англии или в Шотландии? Что-то в этом роде. У него там коттедж. Довольно приятное жилище, как мне говорили, и
Мне нет дела до его коттеджа! процедил Каллум.
Он был уверен, что Чаппл входил в преступную четверку, но сам он не сознавался, а доказательств не было. Правда, украденное золото было возвращено на Королевский монетный двор. Лорд Хьюго потребовал награду за найденное на севере золото, а заодно и приобрел прекрасную репутацию серьезного доктора, но Дженкс потребовал от судьи с Боу-стрит дальнейшего расследования. Он не хотел ни славы, ни известности только правосудия, чтобы отомстить за брата. Гарри был на десять лет старше и научил его играть в карты, пить не пьянея и распознавать согласие в глазах женщин. Каллум обожал Гарольда.
Он был помолвлен, проговорил Каллум.
Мой брат Гарри, которого убили во время ограбления. Вряд ли вы знали об этом. У всех четверых охранников была своя жизнь и были те, кто их любил, полагался на них.
Ужасная трагедия. Я постоянно вам твержу, что вовсе не собирался никого убивать. Разумеется, я виноват, но лишь в том, что поощрял планы молодых преступников. Да я уже говорил об этом.
Баронет едва ли не с любовью говорил о ворах, словно не был одним из них, словно они неразумные дети, а не взрослые мужики уже за тридцать.
Когда-то сэр Фредерик был директором исправительной школы для бездомных лондонских мальчишек и, подобно Каллуму, который никогда не забывал раз виденное лицо, помнил всех учеников, имевших склонность к мелким преступлениям. Сам он, как адвокат, был выше подозрений, а как баронет тем более: даже когда в его винном подвале нашли украденные золотые монеты, даже если бедняка приговаривали к смертной казни за кражу еды.
Вы чертов лжец, сказал Каллум бесстрастно, абсолютно спокойно, просто констатируя факт.
Бросьте, офицер.