Мы не стали заходить в дорогие лавки, выбирая те, в которые ходили раньше. Благодаря этому мой кошелёк казался почти бездонным. Удалось купить платье, что нравилось Гретхен, куклу, что выбрала Лизхен, перчатки для мамы и чулки для всех троих в количестве, позволяющем им хотя бы на время забыть о штопке.
Когда в конце нашей прогулки по городу карета подвезла маму с сёстрами к дому, девочки выглядели усталыми и довольными. Совсем не такими печальными как утром, когда я их увидела. Мне показалось, что сёстры уже не считают, что Чёрный колдун так уж плох, а я виделась им счастливицей, удачно выскользнувшей из плена отцовской власти.
Мама обняла на прощание крепко-крепко, и тихо сказала:
Спасибо, Лотта. И прости меня
Оставшись в карете одна, я рассматривала летний город: дома, с висящими у окон горшками с цветами, клумбы с розами, прохожих в светлых одеждах, Мир казался таки сияющим, лениво-счастливым. В этом цветущем городе под ярким солнцем не должно быть тьмы и зла. Но чем ярче сиял свет, тем гуще казались тени. Тьма таилась рядом.
К особняку Шварца я подъезжала с мрачной решимостью. Возвращаться под давящие своды особняка после счастливой встречи и радостной прогулки особенно не хотелось. Но я должна. Чтобы Лизхен и Гретхен не голодали, мама не замирала от страха при каждом стуке в дверь, опасаясь увидеть кредиторов, мне нужно вернуться к Шварцу.
Теперь я знала, ради чего соглашаюсь на сделку и, если колдун действительно не собирается требовать от меня большего, готова потерпеть какое-то время. Ведь это не может тянуться вечно. Рано или поздно что-то должно измениться, и я смогу получить свободу, уйти от колдуна и скромно жить где-то в провинции.
Вечером за ужином Людвиг Шварц спросил:
Как, Лотта, вам удалось увидеть своих? Как прошла встреча?
Хорошо, спасибо.
Я предпочла счесть его вопрос простой вежливостью, не требующей пространного ответа. Не хотелось делиться с этим пугающим существом счастливыми мгновениями сегодняшнего дня.
Шварц продолжал молчать и смотреть на меня, явно ожидая деталей.
Я попросила вашего повара собрать для нас корзину для пикника и испечь торт. Это ничего?
Вы сделали его счастливым, ответил он, отпивая кровь из бокала. Здесь не слишком много тех, кто может оценить его таланты. А ваши сёстры наверняка обрадовались его торту.
Да. Я могу иногда посылать им пирожные?
Почему бы и нет.
А я смогу иногда снова встречаться с ними?
Шварц не ответил сразу, и я успела пожалеть, что спросила.
Думаю, что вам не стоит больше сталкиваться с отцом, а это обязательно случиться, если вы станете посещать ваш бывший дом.
Я вздохнула и опустила голову. Мне самой не хотелось больше видеть отца. Ничего хорошего от такой встречи ждать не приходилось.
Если вы захотите увидеть сестёр, то лучше погулять с ними по городу, как сегодня, добавил он.
Вы разрешите?!
Не слишком часто. И вам нужно будет заранее предупредить меня.
О, конечно!
Радость так переполнила меня, что не смогла сдержать улыбку. Шварц замер, поражённо глядя на меня. Потом хмыкнул:
Давно мне не улыбались.
Ничего удивительного, вырвалось у меня, и я в страхе прикусила язычок.
Но Шварц предпочёл сделать вид, что ничего не услышал.
В эту ночь, лёжа рядом с ним и плотно закрыв глаза, я вновь перебирала в памяти мгновения встречи
с сёстрами и мамой.
ГЛАВА 5. Парк
Паулина, я могу выходить из своей комнаты?
Укладывающая мои волосы в причёску служанка удивлённо встретила мой взгляд в зеркале:
Да.
А из особняка?
Да.
Пойти в город?
Тут она пожала плечами:
Наверно надо сказать хозяину и взять слугу.
Понятно.
Отправляться в поход по лавкам или другим делам я пока не собиралась. Решила для начала изучить парк вокруг особняка. Хотелось выйти из-под крыши дома моего жениха, увидеть вновь синее небо и солнце.
Как и сказала Паулина, в парк из особняка я вышла свободно. Никто не останавливал меня, когда я шла к выходу из дома. Впрочем, останавливать особо было и некому. В анфиладах комнат и сумрачных коридорах никто мне не встретился. Из-за тишины казалось, что в этом доме сейчас есть один живой человек я. Подойдя к тяжёлой двери на улицу испытала робость. Вспомнила, как в первый день толкала её, пытаясь вырваться, а она не открывалась. Вдруг и сейчас мне не удастся её открыть?
К моей радости опасения оказались напрасны. Дверь открылась, выпуская меня на широкое мраморное крыльцо. Даже шаг за порог принёс такое чувство облегчения, что я с трудом удержалась от смеха радости. Лёгкий ветерок ласково трепал мои волосы, солнце окутало теплом, подъездная аллея словно приглашала шагать вперёд за границы особняка Шварца. Но уходить я не собиралась. Пока во всяком случае. Если ничего нового не случится. Я решила, что постараюсь продержаться подольше, чтобы дать маме и сестрам передышку. А там кто знает? Может, отец умрёт.
Я не желала ему смерти, но и плакать бы о нём не стала. Я долго надеялась, что случится что-то ещё более ужасное, чем потеря дома, бедность, которая терзала нас, и отец наконец поймёт, что его страсть к игре губит семью. Возьмётся за ум и беды кончатся. Но то, как он поступил со мной, убило эту веру. Я осознала, что он легко пожертвует всеми нами ради призрачной надежды на выигрыш. Без него маме и сестрам станет легче.