– А что, служивый, может, билет при мне останется, надежней будет.
Елизар молча складывал ее длинный билет, выискивая взглядом нужную ячейку.
– А то прошлый раз проводник упился и тряпочку с билетами потерял, – жала свое бабка. – Весь вагон вверх дном перевернули, искали. Только что под колеса не заглядывали…
– Я непьющий, – степенно ответил Елизар. – А вы куда путь держите? – обратился он к мужчине, что сидел с другой стороны столика.
– Куда? – У мужчины оказался слабый застенчивый голос. – Билет до Гудермеса.
– Вы один, – уточнил Елизар.
– Со скрипкой, – мужчина указал на третью полку, где среди тюков и коробок пробивался черный футляр. Он бросил летучий взгляд на пассажирку, что выкладывала из сумки пакеты.
Елизар перехватил этот взгляд, усмехнулся.
– Скрипка… Помню, один аккордеон вез. В дороге его милиция прихватила. Там, в футляре, он золото прятал, ювелирный ограбил.
– Господи! – охнула старушенция.
– Как это? – растерялся скрипач.
– А так, – Елизар развел руками. – Граждане! Приготовьте рублики, постель буду раздавать. Чтобы без задержек.
Елизара увлекало начало дороги, первое знакомство со своими пассажирами. Словно он складывал групповой портрет людей, связанных с ним цепью особых, близких отношений. Кто из них доставит радость, кто огорчения? Что сулят они Елизару в долгие часы поездной жизни? Сколько раз бывало – после ухода из вагона последнего пассажира такая тоска овладевала Елизаром, что хоть оставляй эту окаянную работу и спеши следом за теми, чьи укороченные чемоданами фигурки пропадают в тени вокзальных порталов, чтобы исчезнуть навсегда. А скольких из них Елизару доводилось впоследствии встречать! И странно, мало кто узнавал Елизара в другой, городской жизни. Он узнавал, а его – нет. Казалось, должно было быть наоборот – их много, а он один. Нет же… Вероятно, и на самом деле у него такая неприметная физиономия, не запоминается, как степной пейзаж за окном бегущего поезда. Или в глазах пассажиров сам проводник все одно, что полки, столики, плафоны… Елизар на это не обижался, глупо. Поэтому каждую новую поездку встречал добросердечно, с интересом. Стоит только взглянуть вдоль коридора, на то, как свешиваются с полок, сидят на скамьях, обратив к нему любопытные, ждущие взгляды его пассажиры, как сразу же овладевает наивное сознание значительности дела, которым он занимается… Когда Елизар делился своими мыслями с Магдой, та поднимала его на смех. В такие минуты Елизар всерьез обижался на свою подругу. Но не надолго…
Проверка билетов занимает не много времени. Но надо торопиться. Того и гляди, в вагон нагрянут ревизоры. Факт, что билеты не собраны, может быть истолкован как уловка проводника: набрал в вагон «зайцев» и хитрит. Дескать, не уследил, время посадки сократили, вот и напустил всех желающих… Редкий ревизор при этом удержится от искушения самому проверить билеты. А там, глядишь, и впрямь кого-нибудь обнаружат. И окажется проводник, как говорится, без вины виноватый.
Елизар уже подбирался к последнему купе, когда в коридоре появилась Магда. Подобно бывалому моряку, сохраняющему стать при качке, Магда шла вдоль коридора уверенно, словно по уличному тротуару, несмотря на то, что вагон сейчас кидало на стрелках. В руках у нее белел бланк – листок учета заселенности.
– Что, уже «бегунок» несешь? – проговорил Елизар навстречу Магде. – Ну и торопишься… Я только с «колдуном» вожусь, а ты уже «бегунок» таранишь.
– Копайся, копайся, – ответила Магда. – Так ты до самого конца не перестанешь копаться. Я уже и постели раздала… Не было гостей-то?
– Не было. Застряли, видать, где-то.
– И из штабного никого. Тихарят что-то, не собирают.
– Ты б сходила, поглядела.
– Больно надо, – ответила Магда.