Ну, сгоряча и отменили экипировку подменных вагонов. С тех пор и бегают проводники, как ошалелые, перетаскивают съемное имущество, если вдруг вагон браканут…
Магда согнала со лба повлажневшие пряди волос.
– Елизар, а Елизар?! Сигай к маневровому, уговори задержаться. Пусть минут десять постоит, покурит. Пока мы управимся.
Елизар понимал свою подругу с полуслова. Он шагнул в тамбур, открыл дверь. И вовремя. Пятясь задом, к вагону подкатывал маневровый тепловоз, ему и предстояло оттащить бракованный вагон. Елизар спрыгнул на полотно и бросился к тепловозу. Машинист с любопытством оглядел проводника и понимающе кивнул. Конечно, он потянет время: почему не помочь ребятам? Только вот как дежурный технического парка отнесется? Тот все видит на своем экране.
Елизар и поблагодарить не успел хорошего человека за участие, как заметил деповского осмотрщика, того самого, что забраковал вагон. Надежда проснулась в душе Елизара. Может, удастся его уговорить? Достаточно приставить палочку, и вместо пятого месяца срок технической ревизии вагона переместится на шестой месяц, июнь. Одна палочка белой краской на трафарете. Был бы плановый ремонт вагона – другой вопрос, с плановым шутки плохие, комиссия решает, а техническая ревизия никого еще не пугала, тем более если отсрочить на один лишь месяц.
– Ты меня под суд не толкай, ясно?! – заорал осмотрщик на Елизара. – Ыш, какой указчик выискался! Вам, проводникам, лишь бы с полки не сползать…
Ох и взвился в душе Елизар. Ему бы проводниковского хлебушка поесть, осмотрщику этому! Но сдержался Елизар, смолчал. Ясно, что такого хмыря, как этот осмотрщик, на кривой кобыле не объедешь. Видно, настроение у него чем-то подпорчено, раз так колготится из-за ерундовой просьбы. Только и позволил себе Елизар, что сплюнуть смачно на гравий в знак презрения, и поспешил обратно. Ох и служба окаянная, все не как у людей. И не виноват вроде, а спрос с них, с проводников, будто они и есть главные закоперщики всех неурядиц на дороге…
К полудню в багажном отделении вокзала клиентура заметно редела, и появление старика в светлом плаще со старомодными узорными погончиками привлекло внимание.
Весовщица Галина вспомнила, что в последнее ее дежурство старик долго и недоверчиво расспрашивал об условиях отправления багажа. Все нервы вымотал. Кажется, проще пареной репы: доставил багаж, предъявил билет, оформил квитанцию, оплатил и гуляй себе… Старик все дознавался, почему не надо предъявлять паспорта. Привыкли, что всюду у них паспорт требуют, по каждой чепуховине. Иначе неуверенность душу томит – не обманули бы, не украли, пойди докажи потом без паспорта…
Галина и сама не знала, почему появление старика вывело ее из себя. Вероятно, все из-за настроения. А настроение у Галины сегодня было неважное. После утренней планерки подошла к начальнику службы, поинтересовалась: дали ход ее заявлению или застопорили. Хотела Галина работу поменять, в камеру хранения перевестись. Отказал ей начальник. Мол, в камере хранения работа не женская, за смену, считай, около пяти тонн перелопатить придется. Так ведь и заработок какой! Не с оклада же они, кладовщики, такие круглорожие и мускулистые? За место свое держатся. Другой стоит за решеткой камеры хранения, словно журнал мод рекламирует. И не из пижонства, просто иного тряпья у него нет. А тот, кто работает в халате несвежем или в пиджачке засаленном, так он или алиментщик крутой, или просто человек к себе равнодушный. Но таких все меньше остается в камерах хранения, одолевают их молодые кадры с высшим образованием, есть, которые и в аспирантуре учатся. Раз один оставил в подсобке книгу, так вообще на английском языке вся.