Он подошел прямо к Мэри, по-братски обнял ее, а она, невысокая и плотная, встала на цыпочки, чтобы поцеловать его на французский манер в обе щеки.
Адмирал говорит, что, если затишье продлится, завтра сможем поднять паруса, сказал он, все еще не отпуская ее. Вы ведь не испугаетесь, правда?
Мэри спокойно встретила его вопрошающий взгляд.
Нет, ответила она со свойственным ей изяществом, которое так украшало ее.
Со своего затемненного места Анна Болейн, не шевелясь, наблюдала эту милую семейную сцену. Никогда еще ей не доводилось видеть короля в такой домашней обстановке, да еще так близко, что можно было различить все оттенки его голоса и видеть малейшие движения светлых ресниц.
В нем было все, о чем ей приходилось слышать, и даже больше. В действительности Генрих был еще более величествен, энергичен и рыж. Конечно, герцог Саффолк был красивее и почти не уступал ему в росте, да и обладал самой большой властью после Уолси и ее дяди из Норфолка. Но все равно, со всеми его достоинствами, Саффолк сильно проигрывал королю. Как все рыжеволосые, эти жизнерадостные Тюдоры умели преподнести себя так, что все остальные выглядели рядом с ними бесцветными и неинтересными.
Анна наблюдала за ними с большим интересом, но совсем не так, как за кавалерами, ищущими любовных приключений. Для Анны, в ее неполные восемнадцать лет, король и Саффолк были просто важные господа, государственные мужи, перед которыми все трепетали.
Когда я проходил мимо, то приказал вашим людям за ночь упаковать вещи, объявил Генрих.
По его нарочито резкому тону Анна с удивлением отметила, что и королю не чужды родственные чувства.
Вы будете готовы к рассвету? спросил Саффолк более мягко.
Король подошел к огню погреться, а Чарльз Брендон, улучив момент, участливо посмотрел на Мэри. Но она не заметила его, взгляд ее был устремлен на брата, на его широкую прямую спину.
Я сделаю все, что от меня потребуется, ответила она.
Если Генрих и заметил в ее голосе какое-то напряжение, то не подал вида. Очевидно, он полагал, что если в этот ответственный момент повернуться спиной, то страданий сестры он не увидит, и все пройдет гладко. Можно также попытаться сменить тему разговора.
Мне доложили, что те два корабля разбились о мол, сказал он со вздохом. Шестьдесят моих моряков пошли ко дну. Надо сказать этому исполнительному Уолси, чтобы послал вдовам денег.
Их-то вам жаль! вырвалось у Мэри.
После этих бунтарских слов в комнате воцарилось неловкое молчание. Король резко повернулся. Это было так не похоже на его спокойную сестру говорить с таким вызовом. Ладно, если бы это была Маргарита Шотландская с ее острым языком
Что я могу сделать? спросил он недовольно, делая ударение на последнем слове.
И все же всем было видно, что он тоже очень переживает.
Еще глубже забравшись в тень, Анна затаила дыхание: не так часто приходится слышать, как кто-то перечит королю. Но никакой ссоры не последовало. Принцесса, очевидно, знала, что только так и следовало разговаривать с ним, если только хватит смелости, конечно.
Вы знаете, что я был вынужден согласиться на этот брак ради союза с Францией, оправдывался Генрих с достоинством. Вы же не думаете, что всем нам тут так легко расстаться с вами?
Вас будет так не хватать в Гринвиче на Рождество, вставил Саффолк.
Мы все будем скучать, пожаловался Генрих и, вспомнив о больной жене, посетовал
и на свою собственную нелегкую судьбу: Я тоже женился, подчиняясь обстоятельствам, только тогда это была не Франция, а Испания.
О, Генрих, я знаю! В голосе Мэри послышалось участие. Но ведь Екатерина с детства была участницей наших игр. Уже тогда она была нам как сестра. А Людовик так стар
Быстрее умрет, выпалил Генрих, подходя к столу, чтобы взять книгу с французскими стихами.
И тогда вы снова вернетесь к нам, пытался как-то загладить сказанное Саффолк.
Он снова попробовал привлечь внимание Мэри и на этот раз был удостоен долгим ответным взглядом. Зная друг друга много лет, они понимали все без слов. Мэри посмотрела на брата, который, полистав страницы, уже был весь поглощен чтением какого-то сонета, и гордо подняла голову. Было видно, что она на что-то решилась.
Генрих! начала она осторожно.
В ее голосе было столько силы и чувства, что он оторвал свой взгляд от книги, заложив пальцем нужную страницу.
Да?
Мне очень тяжело расстаться с вами. Вы всегда были моим любимым братом. Конечно, я понимаю, что эта свадьба необходима. Но прежде чем мы расстанемся, я бы хотела попросить вас выполнить одну мою просьбу, всего лишь одну.
Все что угодно, моя дорогая.
Мэри медлила, изучающе глядя на него.
Если вы меня любите, Генрих
Слова ее были едва слышны, и король с недоумением силился их разобрать. И вдруг Мэри упала перед ним на колени, ее парчовая юбка вздыбилась над ней и задела его руку.
Вы знаете, что я сделаю все, что от меня требуется, и для вас, и для Англии. Я пройду через все с честью, не запятнав имени Тюдоров. Людовик будет мною доволен. Завтра я покорюсь своей судьбе. Только позвольте мне увезти с собой надежду. Надежду на то, что, когда он умрет и я буду свободна, вы позволите мне сделать выбор самой. Умоляю вас, Генрих!