Пройдёт Ройс перекатил голову по скособочившейся подушке, дёрнулся, сбрасывая край одеяла, задрожал. Сосульки на волосах хрупнули и расплылись тёмными пятнами по наволочке.
Али выждала несколько минут, однако дрожь не прекратилась, мужчину начало мелко трясти.
Одеяло она поправила. Очень аккуратно, стараясь не касаться выбеленной кожи. Подумала и сняла с себя кофту, набросила поверх одеяла. Постояла, переминаясь с ноги на ногу.
Хр-р-рень, Али отступила от кровати к окну с живительным теплом отопления, скинула тапочки и принялась стягивать белую домашнюю футболку и розовые штаны.
Отметила мимолётно, что и её одежда заляпана кровью, высохшей давно, успевшей превратиться в сажевые разводы и пятна на ткани. За верхней экипировкой последовало нижнее бельё.
Стянуть резинку с волос.
Опуститься на ковёр.
Сменить ипостась.
Али не любила перекидываться в квартире. Если в лесу человек неловок, неуклюж, словно терялся перед первозданными силами природы, то волчице мгновенно становилось неуютно в стенах небольшого жилого помещения. Комната гляделась маленькой, тесной чрезмерно, давила сжимающимися ежеминутно тисками. И осознание глупости собственного решения подстёгивало, намекало, что мысль не просто не умная идиотская насквозь.
Рискованная.
Безумная.
И опасная.
Если не придушит её ловец голыми руками ненароком в бреду, то заморозит наверняка.
Но и на ожидание, бездельное, пустое, до самого рассвета её не хватит.
Встряхнувшись, Али запрыгнула на скрипнувшую обиженно от этакой внезапной нагрузки кровать, переступила через хладное тело и заняла узкую полосу свободного пространства между Ройсом и стеной. На секунду-другую застыла напряжённо, готовая к любой подлянке, но, хвала Луне, набрасываться на нежданного соседа по постели ловец не торопился. Лишь голову к ней повернул, промычал нечто вовсе неразборчивое и затих. Даже трястись перестал.
Ладно.
Али устроилась поудобнее, положила голову на вытянутые передние лапы. Одним боком прижалась к Ройсу, надеясь, что слоя одеяла и края кофты хватит, чтобы не превратить её в ледяную скульптуру. И холод в звериной ипостаси переносился куда легче, чем в человеческой. Правда, обогреватель из неё не ахти в конце концов, она оборотень, а не птица огненная, но всё лучше, чем совсем ничего.
По крайней мере, она попыталась.
Да, именно так и скажут,
когда поутру обнаружат её свежезамороженную тушку.
5
То ли организм попросту решил, что нечего дрыхнуть дальше, тем более в столь интригующей компании.
Открыв глаза, Али подняла голову и встретила взгляд Ройса. Удивлённый, недоверчивый, но вполне осмысленный.
А Алионор? уточнил хриплым голосом.
А он чаял очнуться в компании другого оборотня?
Что ты?..
Вероятно, ловец хотел спросить, что она тут делает, однако вовремя осёкся.
Правильно.
Не лучший вопрос в нынешней ситуации, не говоря уже, что Али и ответить-то не сможет.
Ройс проследил за местом возложения собственной верхней конечности и, как показалось Али, немного смущённым, неловким движением снял руку с волчьей холки. Али потянулась к мужчине, ткнулась носом в его шею, отчего тот вздрогнул, предпринял попытку отстраниться. Неестественный холод больше не ощущался и выглядел ловец если не совершенно нормально, то уже более-менее как человек, пусть и помятый основательно. Кожа бледная, но не белая, на ресницах и волосах ни следа сосулек, во взоре знакомая мрачная настороженность. И если он попробует отодвинуться от Али ещё дальше, то кубарем с кровати слетит.
Хотя кто ожидал иного? Выбраться из лихорадочного забытья и обнаружить себя в постели с врагом, с объектом персональной нелюбви и той, кто прежде могла бы стать одной из его целей, удовольствие маленькое.
Али поднялась и, перемахнув через мужчину, соскочила на пол. Подошла к дивану, аккуратно подцепила футболку со штанами и отправилась на кухню. Пускай Ройс и так уже видел всё, что можно, однако нет желания лишний раз щеголять перед ним обнажёнными прелестями. Сменив ипостась, натянула одежду и вернулась в комнату. Ловец сидел на кровати, откинув кофту, одеяло и наволочку, и ощупывал рану, вернее, багровый рубец, наискось пересекавший живот. Али выключила бра, горевшее всю ночь, раздвинула шторы, впуская утреннюю серость.
Жить будешь? спросила не оборачиваясь.
Буду.
Останется шрам на долгую память?
Нет. Через день-другой он исчезнет.
Хорошо. А память?
Память при мне. Со всеми зарубками на ней.
Не расскажешь, кто так тебя разукрасить пытался?
Не думаю, что тебе следует об этом знать.
Ты вроде как ко мне пришёл, не к кому-то другому
Потому что Ройс помедлил чуть, но продолжил неохотно: Потому что всё произошло недалеко от этого дома. Наша регенерация у таких, как я, не всегда начинается сразу и чем тяжелее повреждение, тем с большими осложнениями она может быть сопряжена. В идеале нужно тихое, надёжное место подальше от всех, где можно спокойно отлежаться, не думая о вероятных последствиях.
Каких, например? Али всё-таки обернулась к ловцу. Вроде попытки уподобиться матушке-Зиме и заморозить всё, что плохо лежит?
Именно. И тебе следовало поступить ровно так, как я сказал.