Серега опомнился, когда в разговор вступило разу несколько голосов из темноты. Разговор шел на русском, и большая часть лагерных обитателей знала его очень плохо. А те, кто знал, могли только понять сказанное, но сами говорили уже с большим трудом. Вот по этому жуткому акценту Серега и понял, что при разговоре присутствует какая-то часть лагеря.
В костер подбросили дровишек, и оказалось, что вокруг собрались почти все незанятые в нарядах и карауле. Серега сначала хотел возмутиться, но потом подумал, что дело-то касается всех и зависит от всех, и мысленно махнул рукой.
Ничего не придумав за полчаса размышлений, Бобров махнул рукой расслабившимся путникам.
Привал, и добавил минуту спустя. До завтра. А тебя, Петрович, я попрошу присоединиться ко мне. Видишь ли, я тут весь в размышлениях
И Бобров поведал о своих сомнениях по части прохода по этому участку саванны до ближайших гор. Петрович сомнения воспринял совершенно серьезно и для начала улегся на траву, взгромоздив ноги, освобожденные от сапог, на Бобровский рюкзак. Бобров поморщился, но смолчал. С доктором надо было дружить и прощать ему маленькие слабости.
А не поджечь ли нам ее? спросил горожанин Петрович, устроившись.
Бобров посмотрел на него дико.
В смысле, саванну?
Ну да. Дождемся попутного ветра и пустим пал.
Ты где это такого набрался? поинтересовался Бобров.
Я ж после института по распределению в Сибири работал, охотно начал Петрович. А, если быть точным, то в Забайкалье. Атам пожары обычное дело. Если разойдется, то тушить его дохлое дело. Вот и ждут, пока сам погаснет. Или встречный пал пускают.
Там же зверья сказал Бобров задумчиво.
Петрович пожал плечами.
Тогда давай дождемся полного штиля. Огонь будет распространяться медленнее. Многие успеют уйти.
Циник ты, Петрович, сказал Бобров, и непонятно было, то ли он осуждает, то ли вовсе одобряет.
Ага, легко согласился Петрович. Только я очень усталый циник.
Ладно, сказал Бобров, вставая. Примем в качестве рабочего твой вариант. А то я ничего путного придумать не могу.
Он крикнул:
Стефанос! К утру надо приготовить десяток факелов. Просто наверните на палку пучок травы потолще, чтобы минут на десять хватило.
Подбежавший воин кивнул.
Будет сделано, шеф.
Утро выдалось тихим и безоблачным.
Самое то, удовлетворенно сказал Бобров. Подождем, пока солнце высушит росу, и приступим, благословясь.
Пока Бобров вел борьбу с саванной, а Серега, обалдевший от собственных величественных планов, но вынужденный довольствоваться тем, что есть, начинал трудное восхождение к вершинам, корабли под общей командой Вована возвращались, так сказать, к родным берегам.
Вован благополучно отштормовался на траверзе Берега Скелетов и на всех парусах промчался к месту промежуточной стоянки, которую определил себе в устье безымянной речушки недалеко от будущей Луанды. Они там уже стояли по пути в южную Африку, и Вовану место не то чтобы очень понравилось, но оно было вполне прилично, притом, что искать другое было просто лень. Атам была пресная вода, что в плаванье чуть ли не самое главное, там были дрова, и хоть паровые машины пока в плаванье
остановил их капитан. Стоять!
Он выдернул у одного из команды из ножен нож, положил его рядом с кучей гальки с другой стороны от полена, осмотрел создавшуюся композицию, удовлетворенно вздохнул и, повернувшись к оставшимся, скомандовал:
В лодку!
Охрана не заставила себя долго уговаривать. Но когда лодку уже отталкивали от берега, капитан, сидя у румпеля, заметил, что давешний мальчишка подошел совсем близко и даже вошел в воду с явным намерением забраться на борт.
Эй! окликнул он черного мальца. Ты уверен?
Тот промолчал и схватился за планширь.
Погрузите его, сказал капитан. И уходим.
Кэп, а на хрена он нам нужен? по-русски спросил сидевший загребным помощник.
Мысль у меня появилась, сообщил капитан, ворочая румпель.
Корабли снялись с якорей и направились дальше. Негритенок остался на флагмане. Капитан назвал его Максимкой.
Почему Максимка? поинтересовался помощник.
Потому, туманно ответил капитан.
Экватор на этот раз проходили ясным солнечным днем, и капитан не смог отказать себе в удовольствии отпраздновать это как положено. А так как весь личный состав проходил экватор в первый раз (не считая прошлого, когда ночной шторм пронес их мимо) и из знатоков был один капитан, то ему пришлось составлять сценарий праздника, назначать действующих лиц и исполнителей и писать слова каждому. Поэтому он поручил всю эскадру помощнику и углубился в писательство. Писал, естественно, по-гречески, потому что русского половина команд не знала, а вторая половина не умела читать, и ей пришлось зачитывать роли.
Маленький негритенок, единственный естественно черный, исполнял роль чертенка. Играл он ее с большим энтузиазмом, можно сказать, вдохновенно, выучив при этом несколько греческих слов. Отсутствие женщин-русалок компенсировали самыми молодыми членами команд. Нептуном, или ближе к теме, Посейдоном стал сам Вован, соорудив себе гигантский трезубец.
Корабли пришвартовали друг к другу бортами и праздник начался.