Когда осталось только десять малолетних девчонок, Бобров задумался. Кандидаты в неофиты смотрели на него со страхом и с надеждой. Многочисленные рассказы команды, похоже, были правдивыми. Перед девчонками стоял высокий светловолосый мужчина, засунув большие пальцы рук за широкий пояс, поддерживающий странного покроя синие штаны с цветной строчкой по швам. На поясе справа висела коричневая кобура (девчонки уже знали, что там скрыт механизм именуемый «револьвер»), а слева ножны с большим тяжелым ножом.
Мужчина выглядел совершенно
ноющие ребра.
Когда Серега более-менее успокоился и смог связно выражать свои мысли, он сказал:
Мул, гад, удрал вместе со всеми запасами. Где его теперь искать?
Мула недам, поторопился сказать Стефанос. Мне ж еще не меньше двух недель ходу.
Да я не прошу. Просто, понимаешь, обидно. Хорошо еще, что я ему алмазы не доверил.
А что, много намыли?
Да уж достаточно, Серега достал из-за пазухи мешочек и вытряс на ладонь полтора десятка блестящих камушков. Людей маловато, пожаловался он. Мы бы может и больше намыли.
Шеф сказал, ободрил его Стефанос, что ужтеперь-то народа точно больше будет. Саныч со следующим рейсом обещал несколько десятков привезти. И еще, краем уха слышал, так что особо не уверен, но говорят, что мы сами теперь камни будем шлифовать, а это якобы совершенно другие деньги.
Да ладно, Серега даже про носорога на время забыл. Правда, что ли?
Олимпийцами клянусь!
Ого-го! Серега едва ли не подпрыгивал. Ну все, Стеф, теперь у нас не только два города, у нас государство будет. Да мы ж теперь Де Бирсы. Слушай, мы тогда побежали. И хрен с ним, с мулом. Поймаете, ваш будет.
Серега повернулся, чтобы смыться, но Стефанос придержал его за рукав.
Постой. Рог отрубим.
Серега вытаращился непонимающе.
Я не успел сказать Саныч договорился насчет рогов носорога. Говорят, что за один рог полведра драхм отсыпают.
Серега молча смотрел как люди Стефаноса отрубают носорогу оба рога.
Ну давай, Стефанос хлопнул его по плечу. Может еще успеешь. Хотя я прошлый раз тоже так думал.
Бобров никак не мог вспомнить кто же из присутствовавших на прощальном, так сказать, банкете высказал эту идею. Сам он мог поклясться хоть чем, ну, или на крайний случай, хоть кем, что это точно был не он. Да и Златка с Апи могли подтвердить. Уж они-то вина точно не пили в силу беременности первой и менталитета второй. Под подозрением оставались Смелков, Петрович, дядя Вася, Андрей, Никитос с супругой и Евстафий. Из всех вышеперечисленных с большой степенью вероятности могли предполагаться только Смелков и Петрович, как напрямую причастные к грандиозной операции с алмазами и к тому же обладающие специфическим чувством юмора. Но Смелков отвечал за век двадцатый. Или уже двадцать первый? Бобров понял, что с неразбавленным вином в больших количествах пора завязывать. Когда начинаешь вспоминать какое на дворе тысячелетие, это может означать только одно Бобров передернулся. А не хотелось бы. Вообще, чтобы что-то вспомнить, надо начинать издалека и цепочка ассоциаций обязательно подтянет тебя к искомому. Бобров послушался сам себя и решил начать прямо с нового 333 года до нашей эры.
Новый год новгородцы (так совпало) встречали новыми (опять совпало) трудовыми успехами и свершениями. Серега, явившийся из Кимберли с невиданной доселе добычей, взахлеб рассказывал и о самом городе, который уже вполне можно было назвать городом, потому что он имел в своем составе целых три дома, не считая нескольких сараев, загонов и навесов. Защитная стена становилась городу тесновата, и Стефанос при расставании обещал над этим подумать.
А еще Серега не преминул похвастаться, как ловко он решил проблему с водой и с транспортом и громко сетовал по потерянному в саванне мулу с припасом, лелея надежду, что Стефаносу удалось его поймать.
Дригиса от Сереги не отходила, а тот каждые два часа становился задумчивым и, ни слова не говоря, брал ее за руку и они покидали пирушку. И Златка и Апи смотрели на это с пониманием. Серега с Дригисой каждый раз пропадали по получасу. А вот в четвертый раз Дригиса не вернулась. Любопытная, непоседливая Апи не поленилась сбегать в Серегину секцию, а вернувшись, прошептала что-то на ухо Златке, отчего обе прыснули, загадочно поглядывая на Боброва. Тема, впрочем, была интересна только им, но и они скоро о ней забыли, потому что произошло типичное новогоднее событие пришли корабли из дома.
Они, конечно, не прибыли прямо к новогоднему столу, но кто-то, отвлекшись от выпивки и закуски, узрел над морем зеленый огонь и привлек к этому явлению внимание Боброва. Ну а тот сразу опознал сигнальную ракету и схватился за голову. Дело в том, что Вован на праздники ну никак не ожидался и Бобров снял пост на мысу, чтобы люди расслабились вместе со всеми. Вот и расслабились.
Чтобы не гонять лишний раз людей, а заодно и наказать себя за расхлябанность, Бобров решил лично плыть на мыс, и лично разжечь там путеводный костер. Он восхитился своей самоотверженностью. Потом пожалел, что никто этого не видит и, соответственно, не оценит. Потом восхитился и этим тоже. А когда он, принеся забытые в спешке весла,