- Что со мной будет дальше?
А он молчал. Молчал долго. И когда я решила, не ответит, произнес лениво:
- Еще не решил. А что бы ты хотела?
- Я? - обернулась через плечо. Колдун сидел на плоском камне и жевал травинку. - А разве у меня есть право выбора?
- Оно есть у каждого. Даже у тебя. Ведь ты же выбрала?
- Ты о чем? - я зашла в спокойную реку по горло, двигаясь по мокрым камням предельно осторожно. Во-первых, не была уверена в недавно поврежденных костях. Во-вторых, попадались и острые осколки - порезать ступню можно было легко.
- Ты выбрала смерть. Парадокс: именно этот путь вернул тебя к жизни. Все остальные неминуемо вели к гибели.
- Ты знаешь мою судьбу? - замерла на мгновение, прекратив мыться.
Мужчина неопределенно улыбнулся. Он дал понять, что разговор окончен. Забавно, вроде и поговорили, но я осталась без ответов.
Второй раз я попробовала вечером. Зашла с другой стороны.
- Что с моими друзьями? - спросила в тот момент, когда колдун вошел в хижину со сковородкой шкворчащего мяса.
- А они ими были? - намек на улыбку в уголках глаз.
- Были? - откликнулась я. - Значит, все? - сердце кольнуло.
- Ты не ответила. Странная привычка у вас, белых, отвечая спрашивать.
- Меня интересует Ирина, вторая девушка. Что с ней?
- Ты оставила ее в компании троих мужчины. Ты знаешь, что они собирались с вами сделать. Зачем задаешь вопросы? Она жива, но уже мало похожа на человека.
Кулаки сжались. Я смотрела на колдуна с яростью. Мой гнев был обращен не на него. На гребаных уродов с ружьями. На безвыходность той ситуации. На саму себя. Легко было оставлять подругу, зная, что меня вскоре ничто земное волновать не будет, но теперь... Я ощущала вину перед Ириной и это чувство в будущем грозило сожрать меня заживо.
- Можно ее вытащить? - затаив дыхание, спросила я.
- Зачем? - мужчина поднял брови. - От нее осталось тело. Вернуть душу трудно будет даже мне. Она сама не захочет возвращаться, - он пожал плечами.
- И все же...
- Почему я должен это делать? - тон мужчины стал резким. - Ты мне никто. Она тоже. Но ты хочешь предложить мне рискнуть своей шкурой. Ради чего?
- Деньги? - предложила я неуверенно.
Колдун рассмеялся. Тем самым неприятным смехом, который заставлял ежиться, будто от холодного ветра.
- Ты не спрашиваешь о мужчинах. Почему? - полюбопытствовал мой спаситель через несколько минут.
- Я слышала выстрелы, - резонный ответ.
- Ты видела тела?
Я подняла на колдуна взгляд, встретилась с его глазами и застыла. Как наяву, я увидела: три выстрела в воздух, перекочевавшие из рук в руки деньги, смех и хлопки по плечу...
Твою мать!
Захотелось рычать и кататься по земле.
За что?!
- Ты кому-то очень сильно мешала, белая. За твою смерть заплатили много денег, но эта дама весьма своенравна и ее благосклонность не всегда можно купить... Спи, - бросил колдун, покидая хижину.
И я действительно уснула. А ночью я опять слышала барабаны. И мучалась от жары и жажды, с каждой секундой все больше погружалось в мутное забытье.
За холодные руки я схватилась, словно за свою последнюю соломинку, и вынырнула, судорожно глотая воздух. Рядом со мной сидел колдун. Он держал меня за плечи и ритмично тряс, что-то нашептывая по-испански тихо и зло.
Я выдохнула. Инстинктивно прильнула к его груди и пробормотала слова благодарности, а потом подняла голову и потянулась к его губам...
Утром я чувствовала себя гораздо лучше. И кто знает в чем
было дело: хорошем сне после бурной ночи или в самой ночи. Колдун оказался превосходным любовником. Лучшим, который у меня когда-либо был. Казалось бы, откуда? Джунгли, отсутствие женщин...
Я некоторое время лежала, пялилась в потолок с идиотской улыбкой удовлетворенной кошки, вспоминая прошедшую ночь. Я не помнила остался ли мужчина на ночь со мной или ушел - заснула раньше.
Улыбаетесь, доктор?
Такое бывает. Моральное напряжение, физическая усталость - все это сказалось на самочувствии. Организм требовал отдыха, истратив последние силы на бешеный секс.
Вдоволь повалявшись, я встала. Решила дойти до реки и смыть с себя запах прошедшей ночи. Заодно по стирать одежду. Хорошо было бы в чистое переодеться, но смены белья у меня не было.
Уже на берегу я вспомнила вчерашний разговор. И ужаснулась. Выходит, меня продали? Зачем? Я ведь ничего из себя не представляющая любовница, живущая за счет богатого 'папика', который точно не испытывает ко мне романтических чувств. Для своего московского любовника, я не более чем атрибут его роскошной жизни.
Если только...
Я вспомнила. 'Папик' на меня что-то оформлял. Какую-то собственность. Я не придала значения подписанные бумагам, ибо меня аферы любовника не интересовали, а он клялся и божился, что это первый и последний раз.
Он ошибся.
Достаточно того, что этот раз был единственным. Я за это по платилась своей головой.